Мигене Гонсалес-Уипплер - Что происходит после смерти [Научные и личные свидетельства о жизни после смерти]

В моей второй жизни я составлял часть флоры на планете. Мое тело имело форму лиственного дерева, чей ствол состоял из элементов, придававших ему фиолетовый оттенок с примесью оранжевых прожилок. Моя листва также была оранжевой, и дважды в течение этой жизни я должен был расцвести, произведя один большой фиолетовый плод. Моей миссией было поддерживать свое существование во внутренней гармонии и следить за тем, чтобы взаимодействие видов вокруг меня также происходило гармонично. Мои ветви были моими детьми, а листья — нашей защитой. Каждый день мои корни выбирались на поверхность в поисках расплавленных рек, питавших меня. Моя жизнь протекала бы без особых происшествий, если бы не была связана с другими видами, живущими вместе со мной на этой планете.

Так, Яртх, представлял собой невероятно злобное существо. Он уничтожал все, с чем приходил в соприкосновение, и делал это единственно из садистского удовольствия. Он был наиболее разумным и могущественным существом на планете Дел. По контрасту с другими видами, населявшими алую планету и процветавшими в великом разнообразии, Яртха заключал в себе одном целый вид: он был одним-единственным в своем роде существом. Надо сказать, что это уникальное создание было неописуемо красивым и настолько же свирепым. Оно было двуполым, и хотя в земном смысле этого слова оно не было сексуальным существом, оно соединяло в себе мужское и женское начала. Его тело представляло собой светящуюся изумрудную форму совершенно симметричных пропорций, которая постоянно менялась, и каждый вариант выглядел исключительно гармонично и был способен доставить удовольствие чувствам. Лишь знание о его жестокости и коварстве удерживало другие виды жизни на большом расстоянии от этого сверкающего существа: прикосновение Яртхи означало ужасную смерть для любого создания, которое оказывалось у него на пути. Все, к чему Яртха прикасался, поглощалось им и медленно удушалось. Казалось, он наслаждается агонией своей жертвы, продлевая ее предсмертные муки со злобными ухищрениями. Таким образом Яртха питался почти беспрепятственно всеми другими формами жизни на планете Дел. Его аппетит был чудовищным, и его разрушительные инстинкты бесподобны по своей злобности. Во время частых охотничьих набегов он не оставлял ничего живого на своем пути.

Единственный вид, который мог успешно противостоять Яртхе, был Силоми, амебообразное создание, которое было настолько же неприглядным физически, насколько сострадательным и великодушным по своей природе.

Растительные виды на планете Дел, к которым относился и я, были способны перемещаться с места на место по своему желанию. Имея сверхчувствительные корни, я мог чувствовать приближение Яртхи и защитить себя и своих детей, быстро уходя прочь.

Когда мои ветви впервые расцвели и дали плоды, Яртха был на другой стороне планеты, и когда он наконец-то добрался до нас, мой плод был уже поглощен другими существами, находившимися со мной по соседству. Гневу Яртхи не было предела, как только он обнаружил, что плод уже съеден: он был редчайшим на этой планете и самым изысканным. Каждое дерево моего вида цвело и плодоносило лишь дважды за свою жизнь, что делало плод вдвойне желанным.

Многие существа погибли в тот день из-за ярости Яртхи. Когда его гнев немного поутих, он поклялся, что когда я еще раз произведу плод, он будет единственным, кто поглотит его. Яртха также пообещал, что уничтожит меня, после того как съест мой очередной плод: какой прок от меня, если я больше не буду плодоносить.

Прошли годы, и я по-прежнему избегал Яртху. Силоми стали моими союзниками и пообещали защитить меня от разрушительной злобы нашего общего врага. В одно прекрасное утро, когда красно-коричневые лучи нашего солнца осветили горизонт, мои ветви — дети мои — произвели прекрасный плод в последний раз и наполнились радостью. На этот раз он был больше и сочнее, чем во время первого урожая. Многие виды жизни окружили нас, прося поделиться. Мои ветви весело задрожали, разбрызгивая вокруг аметистовую вкуснятину.

Внезапно я увидел Силоми, поднимающегося передо мной. Его срочное сообщение долетело до меня как тончайший свист, который он использовал для общения. Он предупредил меня, что приближается Яртха и я должен как можно скорее удалиться. Из-за тяжелого плода мне трудно было передвигаться, и прежде чем я успел сообщить об этом Силоми, огромная форма Яртхи уже возвышалась над нами. Никогда это создание не выглядело более прекрасным, чем сейчас. Его гибкое тело переливалось радужными оттенками, а совершенство формы подчеркивалось грацией каждого движения. Какое-то мгновение я взирал на него, не в силах сдвинуться с места, очарованный его величественной красотой. Когда же я пришел в себя и готов был броситься прочь, Яртха уже завис надо мной, злобно разрывая мои ветви и ствол.

Силоми отважно встал между нами, но на этот раз сила Яртхи была умножена ненавистью и разрушительным гневом. Снова и снова Силоми атаковал Яртху, но тот всякий раз отражал его нападения с ужасающей злобной силой. Между стычками Яртха продолжал наносить удары по моему стволу, кромсая и разрывая ветви, которые были особенно дороги мне и всегда были самой слабой частью моего существа. Они рассчитывали на мою силу и поддержку, но я не мог помочь им теперь. Каждая атака Яртхи была смертельной для них.

Исполненный отчаяния, будучи и жертвой и свидетелем этой ужасной бойни, я уже не мог бежать, потому что Яртха полностью завладел моим стволом. Я знал, что смерть неминуема и что я должен принять ее и подчинить мою сущность космосу. Но что-то внутри меня восстало против покорного подчинения. Дрожа от боли и безнадежного гнева, я вырвал свои корни из железной почвы и с неистовой силой опутал ими — как кольцами — тело Яртхи. Мощь этого создания была ужасающей, но отчаяние дало мне преимущество в борьбе. Сплетясь таким образом со своим врагом, подстегиваемый болью, я подтащил себя к алой реке, которая так долго питала меня, и бросил себя и свой мерзкий груз в ее бурное течение. В считанные секунды мы оба навсегда погрузились в ее рубиновые пучины.

После этого я погрузился в сон на тысячу лет в исчислении Терры. Когда я пробудился, то снова обнаружил себя в пространстве душ. Рядом были оба моих гида. Я снова парил в пространстве, но на этот раз в моей сущности имелась одна красная точка света. В начальный момент пробуждения на меня нахлынули воспоминания о двух моих предыдущих жизнях и обо всех переживаниях, которые мне пришлось испытать. В эти минуты я заново ощутил все это, но уже без эмоций — как если бы я был зрителем и смотрел сцены разворачивающейся передо мной драмы. Единственное, что заставило мой дух затрепетать, было воспоминание о Вердигрис.