Долорес Кэннон - Многомерная Вселенная (Том 2)

Дж.: Думаю, они не догадываются об этом.

Д.: Но, как ты говорила, они всё ещё экспериментируют.

Дж.: Это так, они экспериментируют, и они не понимают, что может произойти.

Это напомнило мне о недавних фильмах и телешоу. В «Двухсотлетнем человеке» Роберт Уильямс сыграл робота, который эволюционировал до такой степени, что стал неотличимым от человека, обладая всеми чувствами и эмоциями. В сериале «Звёздный Путь. Следующее поколение» был эпизод, где Дейта собрались разобрать, и ему нужно было доказать, что он почти человек. В обоих случаях «нормальные» люди не могли по-верить, что машины могут чувствовать и испытывать эмоции, проявлять характеристики, которые мы считаем принадлежащими исключительно человеческой расе.

Д.: Отправляясь в эти места, вы собираете информацию, просто наблюдая за всем?

Дж.: Да. По сути, нам достаточно просто побывать там. Находясь там, мы измеряем температуру и определяем, насколько плотное поле окружает планету. Насколько холодно или тепло под поверхностью. Если есть население, то мы фотографируем его глазами. В какой-то степени просто посмотреть на них достаточно, чтобы записать информацию. Тогда позже можно извлечь эти данные.

Д.: А как насчёт людей, существ, живущих на этих планетах? Как они реагируют, когда видят вас?

Дж.: О, нам приходится стараться оставаться незамеченными, потому что наш вид их шокирует.

Д.: Я там маленькая. Вы не похожи на них.

Дж.: О, ни капли. Они придут в ужас. Это возможно лишь когда они будут… как бы в трансе. Иногда нам приходится блокировать сознательную часть ума, чтобы они не осознавали нашего присутствия. Мы делаем фотографии и уходим, а они расслабляются и возвращаются к нормальному состоянию и ничего не помнят.

Д.: Возможно, как раз для этого вам и нужно быть отчасти человеком, потому что машины не знали бы, как это делать.

Дж.: Да, машина не смогла бы понять, когда человек сосредоточен, или когда он спит, или мечтает и т. п.

Д.: И если бы её увидели, она не знала бы, что это людей шокирует.

Дж.: Да. Она бы совершенно не поняла, насколько её вид шокирует. Мы же знаем, мы видим, что есть разные типы людей с разной реакцией. И мы предпочитаем механических людей. То есть, я предпочла бы влюбиться в механического человека, чем в кого-то другого. Это очень сложно.

Это описание задач и обязанностей роботов очень напоминало маленьких серых человечков, которых видят при встречах с НЛО. В книге «Хранители» мне говорили, что эти человечки были созданы для выполнения задач в физической среде, которая была бы пагубной для существ, находящихся на большом корабле. Когда я предположила, что это роботы, мне ответили, что они не машины, но биологически созданные существа, используемые исключительно в качестве работников. У них, очевидно, также есть определённая доля интеллекта, позволяющая им выполнять задачи, но, судя по всему, они не подвержены эмоциям. Именно их холодное отношение больше всего пугает контактирующих с ними людей. В своей терапевтической практике я пытаюсь объяснить, что это связано с тем, что они не являются полноценными мыслящими, функционирующими

существами. Могут ли они представлять собой усовершенствованную версию механических роботов-работников? Могли ли научные технологии со временем продвинуться от механики к бионике? Могут ли они также активироваться искрой, даваемой им их создателями? Я не утверждаю, что они созданы той же расой существ, однако их задачи удивительно похожи.

Д.: Доставляет ли тебе твоя работа счастье или радость? Есть ли у тебя подобные эмоции?

Дж.: У меня есть чувство обязанности. Работа не доставляет мне радости. Я выполняю её, потому что должна её выполнять.

Д.: Ты запрограммирована.

Дж.: Да, это то, что я должна делать, значит, это правильно. Делать это кажется правильным, но это ничего конкретного мне не даёт.

Д.: Значит, ты не можешь сказать, что тебе нравится твоя работа. Ты просто ее выполняешь.

Дж.: Да. Я также не могу сказать, что она мне не нравится. Я просто её выполняю.

Д.: Но что вы делаете, закончив исследовать планету?

Дж.: Мы возвращаемся, и они извлекают информацию. Иногда они дают нам немного отдохнуть, смазывают нас и т. п. А иногда мы сразу же отправляемся куда-то ещё.

Д.: Потому что вы не устаёте так, как они.

Дж.: Да, мы лишь устаём эмоционально, если это можно так назвать. Но они не знают об этом.

Д.: Вы не можете рассказать им о своих чувствах.

Дж.: Мы можем, но не должны этого делать. Они смеются, если мы говорим, что хотим того-то и того-то. Им смешно, потому что мы лишь на десять процентов люди. Мы хотим это сказать, но нам нельзя. Они не осознают, что они дали нам. Это нечто намного большее, своего рода дар, но они не понимают этого.

Д.: Интересно, изменилось бы что-нибудь, если бы они знали об этом.

Дж.: Нет, потому что они хотели бы нас контролировать. Мы им нужны лишь для выполнения их задач.

Д.: Я думала, что если бы они действительно знали об этом, это могло бы что-то изменить.

Дж.: Единственное, что я могу представить, — это то, что они полностью зальют нижнюю часть нашего туловища металлом и снова будут смеяться и говорить: «Гляди-ка, теперь тут что-то есть. Вот что у тебя есть. Ничего».

Д.: Я думала, что одна из причин того, почему они неспособны ничего с этим поделать, — это то, что они не могут знать, что вы чувствуете.

Дж.: Нет, они не хотят. Когда мы говорим то, что не связано с задачей, они просто смеются.

Д.: Ты говорила, что когда один изнашивается, они создают другого. А что происходит с человеческой частью? Она переносится?

Дж.: Думаю, да. Она переходит в другое тело.

Д.: Значит, им не нужно снова это делать?

Дж.: Нет, каждый жертвует лишь один раз.

Д.: И когда тело ржавеет или изнашивается…

Дж.: Да. Они просто переносят эту часть в другое тело.

Д.: Как они это делают? Как они переносят её из одной машины в другую?

Дж.: (Шёпотом) Как они это делают? (Пауза) Думаю, это такая же церемония. Они делают так, чтобы новая машина втянула её в себя. Новая машина как бы высасывает её из старой.

Д.: И., полагаю, старая тогда идёт на запчасти.

Дж.: Да, или же они просто бросают её в огонь и делают из неё что-то другое.

Д.: А эта часть, похожая на душу…

Дж.: Она используется повторно.

Д.: Переходит из машины в машину. Значит, им нужно делать это всего один раз. Но у тебя в связи со всем этим нет никакого выбора, да? (Да) Ладно, оставим эту сцену и перенесёмся вперёд в какой-нибудь важный день, когда произошло то, что кажется важным для тебя как машины. Что ты теперь делаешь? Что ты видишь?

Дж.: Со мной кто-то есть. Механический человек. И мы хотим жить по-другому, и она на самом деле больше — как это сказать? — жаждет этого. Она раскрыла мне глаза. У неё как бы больше души. Она говорит, что быть машиной недостаточно. У нас есть и другая часть. И мы хотим делать другие вещи, кроме исследования высоких температур. Мы хотим иметь — если можно так выразиться — личную жизнь.