Дипак Чопра - Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души

Годы назад я велела себе не беспокоиться насчёт дьявола, ибо он находится только в моем разуме. И помню, что случилось за этим. Я просто встала как вкопанная, остановленная на полдороге мыслью о том, что на самом деле хуже всего, если он действительно там. Меня не столько утешает идея о том, что не существует никакого дьявола где-то вовне, крадущегося по планете в погоне за моей душой, сколько лишает равновесия мысль, что в самом моем мышлении есть постоянная тенденция к тому, чтобы воспринимать окружающий мир без любви и таким образом делать себя несчастной.

Так откуда же происходит эта «тенденция»? Если Бог есть любовь и только любовь и Бог всемогущ, то как противодействующая сила вообще могла появиться на свет?

Метафизически рассуждая, на самом деле она и не появлялась. Не существует ничего, кроме Божьей любви, и, как сказано в «Курсе чудес» [9] Курс чудес» — серия книг, написанная в процессе ченнелинга Хелен Шакман, исследователем-клиницистом, профессором психологии. , «то, что всеобъемлюще, не может иметь противоположности». Действенной причиной того, что иллюзорный мир, который на самом деле не существует, но настоятельно кажется существующим, возник, является принцип свободной воли.

Мы можем думать все, что захотим думать. Однако наши мысли обладают силой вне зависимости от того, что именно мы думаем, поскольку наша творческая сила исходит от Бога.

Закон причинно-следственной связи гарантирует, что мы ощутим результаты чего угодно, о чем бы ни думали. Когда мы думаем с любовью, мы сотворчеству ей с Богам и поэтому созидаем больше любви. Однако, думая без любви, мы плодим страх.

Это означает, что мы обладаем расщеплённым мышлением. Одна часть нас пребывает в свете, в вечном единстве с Божьей любовью. А другая часть нас — часть, чаще всего настроенная на смертный мир, — пребывает во тьме. Это и есть теневое «я».

Бог не видит тени, поскольку, не будучи любовью, она на самом деле не существует. Однако, будучи вселюбовью, Он узрел наши страдания, когда мы пали во тьму, и приготовил для нас мгновенное исцеление. В тот момент Он создал любящую альтернативу безумию и страху, которые мы сами на себя навлекли. Эта альтернатива подобна божественному послу, который живёт внутри нас в мире тьмы, всегда готовый отвести нас обратно к свету, стоит нам только попросить. Этот посол имеет много имён — от «настройщика сознания» до Святого Духа. Ради наших целей мы будем называть его Просветителем.

В «Курсе чудес» сказано, что мы несовершенны (иначе мы бы не родились), но наша задача — стать совершенными здесь. Наша задача — превозмочь тень и стать своим истинным «я». Просветитель действует как мостик между нашим теневым «я» и светлым. Он уполномочен Богом использовать всю силу небес и земли, чтобы вести нас из тьмы обратно к свету. Он делает эго в первую очередь тем, что напоминает нам: тьма нереальна. Когда мы блуждаем во тьме, наша величайшая сила заключена в призыве к Просветителю, чья задача — отделять истину от иллюзии. Мы делаем это через молитву и готовность. «Я готов увидеть эго по-иному» — вот фраза, которая позволяет Просветителю войти в систему нашего мышления и вести нас от безумия обратно к истине.

Несколько лет назад я отправилась навестить знакомую, у которой дома уже гостили несколько её близких подруг, когда я приехала. Одна из этих женщин отличалась манерой разговора, которая показалась мне очень претенциозной — и в особенности потому, что каждый раз, как она подавала голос, у меня возникало ощущение, что кто-то проводит ногтями по грифельной доске. Очевидно, мой разум был одержим осуждением, поскольку я не могла понять, как вообще кому-то может понравиться её манера говорить.

Как искатель духовного пути, я знала, что проблема заключается не в этой женщине, а во мне самой — в недостатке сочувствия. Я прочла про себя молитву и выразила готовность увидеть её по-иному. Почти в то же мгновение — по крайней мере, мне так показалось — одна из женщин, находившихся в комнате, спросила у той, которую я так яростно осуждала: «Я слыхала, твоего отца выпустили из тюрьмы. Это правда?»

Прислушавшись к разговору, я узнала историю жизни этой женщины. Хотя и не припомню теперь всех подробностей, но точно помню, что она была пленницей собственного отца и большую часть своего детства провела в подвале их дома. Потом её спасли, а отец отправился на много лет в тюрьму. Узнав о её страданиях, я осознала, почему она разговаривала так, как разговаривала. Пока она росла, у неё не было перед глазами примера здорового взрослого — буквально; она даже не знала, что это такое — говорить естественно, и изо всех сил старалась собрать вместе по клочкам то, что считала нормальной личностью. Та же самая манерность, которая возбуждала во мне такое осуждение пятью минутами раньше, теперь вызывала глубокое восхищение и сочувствие. Она не изменилась — изменилась я. Молясь, я призвала свет. Просветитель вошёл в мир тьмы и освободи меня от моего теневого «я», моего прокурорского «я», предоставив мне информацию, которая заместила мысли страха мыслями любви.

И, если уж на то пошло, где и когда в этой жизни я обзавелась склонностью судить столь жёстко? С метафизической точки зрения я не родилась с ней. Мы рождаемся не в первородном грехе или ошибках, но в фундаментальной и первичной невинности.

Кажется, я обладаю очень мощной врождённой памятью. Мне, конечно, не дано знать, действительно ли это так, но она была у меня столько, сколько я себя помню. Я даже помню, как видела осветительные приборы, висящие над операционным столом, что укрепляет моё ощущение, что это может быть правдой. Если верить этой памяти, я пришла в мир с бесконечным запасом любви, готовая отдать её, и это ощущение было превыше всего, что я позволяла себе чувствовать с тех пор.

По это происходило в 1952 году, когда врачи все ещё считали, что им полагается шлепнуть новорождённого, чтобы заставить его дышать. Так что в тот самый момент, когда я ощущала, как из меня лучится безмерная любовь ко всем живым существам, я почувствовала шлепок. Врач, которого я уже любила, ударил меня! Помню, я совершенно растерялась, обиделась и получила жестокую травму. Зачем ему понадобилось это делать?! Я просто поверить не могла, что такое случилось! А потом мои мысли опустели. Я низошла туда, куда низошла, — и так оно все и случилось.

Это воспоминание, или чем бы оно ни было, отвечает на вопрос, рождаемся ли мы уже с тенью. Ответ — «нет», мы рождаемся в совершенной любви.

Но кем бы мы ни были и через что бы ни проходили, кто-то или что-то — часто с наилучшими побуждениями — ввергает нас в царство тени, и задачей всей остальной нашей жизни становится выход из тьмы и возвращение к свету.