Дипак Чопра - Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души

Истинное прощение включает в себя знание, что на самом деле никто не виновен. Все мы невинны в глазах Господа. Реален наш свет, а не наша тьма.

Учитывая, что Будда достиг просветления под деревом Бодхи и вымостил путь для жизни в сочувствии; учитывая, что Моисей просто коснулся моря — и оно расступилось; учитывая, что Иисус был воскрешён и вознёсся превыше смерти, — можно было бы подумать, что мы станем относиться к таким вещам более серьёзно. Можно было бы подумать, что мы станем применять их послание более последовательно, раскрывая свои сердца, разделяя воды и возносясь над собственными иллюзиями.

Хотя миллиарды исповедуют веру в какую-либо из мировых религий, существует эволюционный шаг, который мы, похоже, пока ещё не предпринимаем. Человечество остаётся погрязшим в тени, несмотря на все светлые личности и послания любви, которые появлялись на протяжении нашей истории. Великие просвещённые мастера и учителя — наши старшие братья по эволюции, тс, кто актуализировал Божественный свет, живущий внутри каждого из нас. Каждая религия есть врата к этому свету, и все же врата эти слишком часто оказываются закрытыми.

И почему же это так? Почему — учитывая то страдание, которое навязывает нам тень, — почему мы не принимаем свет более серьёзно?

В моей книге «Возвращение к любви» один параграф, похоже, затронул сердца многих. Там есть одно предложение, которое, как мне кажется, отвечает на это «почему»: Не тьмы своей, но света мы боимся более всего.

«Эврика!» Похоже, так подумал не один человек, прочтя эту фразу. Мы сознаём, что наша проблема — если уж быть откровенными с собой — не столько в том, что мы порабощены теныо, сколько в том, что избегаем света. Мы активно сопротивляемся тому, чтобы развиться в лучшее «я». И пока мы с этим не разберёмся, шаблон избегания остаётся несомненным и безусловным. Единственный путь, каким мы можем избавиться от тени, — перерасти её, сбросить, как старую и выношенную одежду, какой она и является, и стать гигантами духа, коими нам и надлежит быть.

Сколь бы неестественным это ни казалось, наша тень — это зона комфорта. Пока мы слабы, на нас не лежит ответственность за то, чтобы быть сильными. Мы не обязаны сиять, пока остаёмся укутанными во тьму. Избегание света — это наша эмоциональная привычка. Мы можем говорить, что ждём, когда свет озарит нас, но он не может озарить нас, если не сияет изнутри нас.

Где-то в глубине души мы знаем эго. Боимся больше мы не слабости своей. Могущество сверх меры — вот что нас в себе страшит. Мы стоим на пороге огромного шага вперёд, к свету своего истинного существа — не только как индивидуумы, но и как вид. И все же почему-то медлим. В последний момент — «стать иль не стать?» — мы действительно делаем перед самими собой вид, что у нас есть выбор!

Каковы ваши альтернативы тому, чтобы стать чистыми и трезвыми — умереть от болезни? Какова ваша альтернатива прощению — стать озлобленными и жестокими? Какова наша альтернатива тому, чтобы видеть духовность в природе — уничтожить Землю? Какова наша альтернатива мирной жизни — взорвать мир?

Тень бы на самом деле ответила «да» на эти вопросы, применяя классический репертуар коварства и безумия: «Выпей ещё порцию, не такое уж эго большое дело!», «Никогда не забывай, как это больно!», «Бедные будут существовать всегда», «С Землёй все будет в порядке, не о чем беспокоиться!». И коронная реплика для нашего времени: «Что, вы питаете слабость к терроризму — или как?!»

Существует волшебство, которое происходит в тот момент, когда вы просто говорите «нет». «Нет, я больше не хочу быть слабым. Нет, я больше не хочу совершать глупые поступки. Нет, я больше не хочу, чтобы обо мне судили по моим недостаткам. Нет, я больше не хочу разыгрывать бедную овечку».

Есть волшебство и в том, что мы говорим «да». «Да, я буду делать выбор в пользу любви и буду делать его каждый Божий день. Да, я посвящаю себя свету и сознательно выбираю служение ему. В «священном союзе» с возлюбленным божеством я не только окончательно вверяю себя высшим возможностям и перспективам, но — и это столь же важно — я отвергаю все иные». Конечно, можно стать циничными. Конечно, можно стать озлобленными. Конечно, можно просто плыть по течению. Смысл в том, что вы больше не выбираете это.

Мы спрашиваем себя: «Кто я такой, чтоб быть блестящим, ярким, талантливым, великолепным?» А в самом деле: кто ты такой, чтобы не быть таким? Ты — Божье чадо. В самоумаленье твоем нет миру пользы. В том, чтоб съежиться и сжаться, чтоб другие тебя не опасались, нет ничего от просветления. Мы были рождены явить вселенной всю славу Божию, что в нас заключена. Не только в некоторых, нет — но в каждом. И когда мы своему позволим свету воссиять, то и другим позволим сделать то же. Когда от страха своего освободимся — присутствием своим освобождаем и других.

Мы достигли точки, в которой человечество пойдёт либо одним путём, либо другим. Мы принуждены выбрать либо дорогу страха — либо дорогу любви. Мы либо движемся к тьме — либо к свету. Мы знаем, что предложит нам путь страха. Если агрессивные мысли достигнут достаточно высокого тона — скажем, несколько сотен ядерных боеголовок взовьются в воздух по всему миру, — тогда безумие тени будет наконец удовлетворено. Ибо тогда все станет тьмой.

А как насчёт дороги любви? На что был бы похож мир света, обладай наше физическое зрение способностью увидеть его целиком?

Однажды мне приснился сон, который я никогда не забуду. Я вошла в какое-то помещение, очень похожее на большой ресторан. Все присутствующие оборачивались, с энтузиазмом приветствуя каждого вновь прибывшего. В центре помещения был гигантский сверкающий фонтан, а вдоль стен сидели люди в кабинках, оформленных в виде больших белых лебедей. Остальными цветами там были голубой, зелёный и бирюзовый. Люди за каждым столиком были увлечены радостным, весёлым разговором. Это было самое чудесное место, какое я когда-либо могла себе представить.

Когда я проснулась, моей первой мыслью было, что это, вероятно, рай. Так я и расценивала этот сон, пока не прочла в «Курсе чудес», что строка «небо и земля прейдут» [11] Евангелие от Матфея, 24:35 означает, что они больше не будут существовать как два разных состояния. Смысл этого сна был не в том, как выглядят небеса, но в том, на что будет похожа земля. Мы будем жить на Земле — как живут на ней наши старшие братья по эволюции, и все же, как и они, будем мыслить только небесными мыслями. Мы будем жить на Земле, но познаем небесную радость. Мы будем жить в мире, который ныне насыщен страхом, но свет внутри нас будет сиять настолько ярко, что тьмы больше не будет.