Вэй У Вэй - Неискушённо мудрые

— А почему нет? — спросил кролик.

— Потому что Я есть, а тебя нет, — заключила сова.

— Но в пространстве-времени… — предположил кролик.

— Ни в каком времени, — бросила сова, громко щёлкая клювом в почти вертикальном падении.

— Возможно, — сказал кролик, ныряя в свою нору, — но не в этот раз!

— Я есть это-Я-есть, — сказала сова, — абсолютное Я, лишённое каких-либо объективных качеств.

— Неужели? — фыркнул кролик, наморщив нос.

— Объективно , Я есть всё, что появляется в зеркале моего ума, что в абсолюте и есть Я.

— Ты так совсем не выглядишь, — заметил кролик.

— Ты смотришь только на то, что видишь , — ответила сова. — Ты, как обычно, смотришь не с той стороны.

— Я вижу только то, что впереди меня, и, когда поворачиваюсь, то, что сзади.

— Именно так, именно так, — ответила сова, — и ты видишь лишь то, чего нет!

— Тогда где всё это? — спросил кролик.

— Внутри, внутри, — заверила его сова. — Всё внутри. Вот увидишь! — добавила она, щёлкая клювом и величественно хлопая крыльями, готовая к нападению.

— Я Ум, в котором появляется мир, — сказала сова кролику

— Правда? — ответил кролик, срывая сочный одуванчик и теребя его уголком рта. — Эта мысль не приходила мне в голову.

— Так и есть, — продолжала сова, — и мысли — не рыба, чтобы их могли ловить звери или люди.

— Почему? — спросил кролик.

— Они не объекты, — заявила сова, щёлкнув клювом.

— Тогда что они такое? Субъекты?

— Такой субъект был бы объектом.

— Почему?

— Потому что ты делаешь его таковым.

— А могут мысли ловить сами себя?

— А рыба может? — ответила сова.

— Тогда кто может их поймать? — спросил кролик.

— Вопрошающий и есть ответ.

— Как всегда!

— Как всегда.

— И кто же это?

— Ум, в котором появляется Вселенная, — сказала сова сурово.

— И что это такое? — спросил кролик.

— Я, — заявила сова, — даже если ты произносишь это!

— Моё отсутствие — это то, что Я есть, — сказала сова, — и это было названо «Пустотой».

— Да? — заметил кролик, пожёвывая аппетитный чертополох.

— Когда Я отсутствую, Вселенная присутствует, — продолжила сова, — и даже тебе будут рады.

— Как мило! — ответил кролик, вежливо подпрыгивая. — Но где?

— Здесь, — бросила сова решительно, — абсолютно ЗДЕСЬ.

— Но где конкретно это находится?

— Там, где Я есть, а именно, где Я была изначально и всегда, — резко ответила сова.

— Тогда где буду я? — с беспокойством спросил кролик.

— Здесь, конечно ЗДЕСЬ! Где же ещё ты можешь быть?

— Но откуда там, где есть ты, возьмётся место для нас обоих? — спросил кролик наивно.

— Ты будешь присутствовать в отсутствие меня, — терпеливо объяснила сова.

— Не понимаю, как это может быть, — ответил кролик.

— Поймёшь, поймёшь! — заверила его сова, готовя своё отсутствие. — Я прослежу за этим.

— Как Я могу любить тебя ? — сказала сова кролику. — Я есть то, что ты ЕСТЬ.

— Неужели? — ответил кролик, изящно обгрызая одуванчик.

— Как ты можешь ненавидеть меня ? — продолжала сова. — Ты есть то, что Я ЕСТЬ.

— Никогда не замечал этого, — сказал кролик задумчиво.

— А как может быть иначе? — сказала сова. — Чем бы мы ни были — Я ЕСТЬ.

— С каких пор? — спросил кролик. — Это случилось недавно?

— Так было всегда, — ответила сова, — «Времени» нет.

— Тогда где это случилось?

— Везде. «Пространства» нет.

— Значит, мы действительно одно? — обрадовался кролик.

— Разумеется, нет, — оборвала его сова, — нет никакого «одного».

— Тогда что есть? — спросил кролик нерешительно.

— Ничто! — сурово заявила сова.

— И что? — спросил кролик озадаченно.

— И то — жизнь! — сказала сова, хлопая огромными крыльями и щёлкая клювом. — Как говорят Мастера: «Когда я голоден, я ем, когда устал — сплю!»

— Эта модная привычка «жить и умирать» довольно утомительна! — вздохнула сова, устало потягивая крыльями.

— А мне нравится, — ответил кролик.

— Ты имеешь в виду, я полагаю, что думаешь , что тебе это нравится.

— А разве может быть иначе?

— Думание — всего лишь концепция в расщеплённом уме, — сказала сова. — В этом нет ничего истинного.

— Но я и правда счастлив, — настаивал кролик.

— Чепуха, чепуха, — бросила сова, — нет никакого «тебя», чтобы быть чем-то, и нет никакого «чего-то», чтобы ты мог им быть!

— Жаль, — вздохнул кролик, — а я всегда думал, что есть.

— Думал! Думал! — воскликнула сова с неодобрением, повернув голову на девяносто градусов. — Бесполезная привычка, повсеместно порицаемая Мудрецами.

— Кто такие эти Мудрецы, которые не дают себе труда думать, и как они мудрят?

— Те, кто постиг, — объяснила сова коротко, — являют собой переход в более высокое измерение.

— И что же это такое?

— Дальнейшая область размерности — видения, — объяснила сова.

— И как это действует? — спросил кролик.

— Концептуализация там исключена, — сказала сова. — Расщеплённый ум, таким образом, целостен.

— И что это даёт? — спросил кролик.

— Они видят прямо, конечно же, — ответила сова, повернув голову обратно и уставясь на кролика своими сияющими глазами, — и тогда, конечно же, «они» отсутствуют.

— И что? — задумчиво пробормотал кролик, чувствуя лёгкое беспокойство. — Я имею в виду, что тогда присутствует ?

— Присутствует? — спросила сова. — Как что? Всё, конечно!

— Всё? — воскликнул кролик, подскочив от неожиданности. — Как такое может быть?

— В моё концептуальное отсутствие, — заухала сова, — всякому и каждому рады ЗДЕСЬ, где я ЕСТЬ, — и где они будут Абсолютно дома!

— Иногда мне интересно, — сказал кролик, — почему ты предпочитаешь луну солнцу?

— Профессиональная привычка, — ответила сова. — Когда Я сияю прямо через дневной свет, другие делают то, что должно быть сделано. Когда Я сияю непрямо через лунный свет, я сама присматриваю за вещами.

— Вещами — вроде тебя? — предположил кролик, шаловливо подпрыгнув в воздухе.

— Все «вещи» — это проявления того-что-есть-Я, — сказала сова сурово, — растянутые в концептуальном пространстве-времени в интегральном уме.

— В самом деле?! — сказал кролик, пробуя сочный листочек клевера. — Должно быть, им от этого очень хорошо!

— Рада, что ты так считаешь, — ответила сова, — но в относительности, когда мой ум расщеплён, также должна присутствовать видимость страдания. Если бы позитивное и негативное были равны, они бы уравновесили друг друга, и результатом стало бы равновесие, то есть воссоединение.