Наталья Степанова - Магия-6

Когда же настанет час кончины моей, поспеши ко мне на помощь при разлучении души с телом, будь моим утешителем в борьбе со смертию; приими под свою защиту, когда перейду в область вечности, когда изыду из мира сего и вступлю в мир неизвестный мне; ободри меня своим присутствием в той стране страшной, неведомой; не оставляй меня тогда, смущенного разлукою с моими родными, друзьями и знакомыми; обрадуй меня утешительным твоим призывом в том мире, где ни от кого не ожидаю радостного привета; проведи меня безопасно вратами смерти, не отступай от меня в долине непроницаемого мрака ее, исхити из области адовой, не дай мне погрязнуть в преисподней, но введи меня в место тишины и покоя, в обители ожидающих воскресения в жизнь вечную!

Когда, наконец, снова соединюсь с телом моим и стану на Страшном суде Христовом, помоги мне дать отчет на нем, утешь меня своим предстательством, введи меня в Царствие небесное ипоставь пред престолом Божиим; да с тобою, со всеми ангельскими ликами и всеми святыми превозношу бесконечные совершенства Божии, прославлю любовь и милости Спасителя моего, безначального Отца Его и Духа Святого во веки веков. Аминь.

Из письма: «…Когда умерла моя мама, мне было шесть лет. Отец женился сразу же. Мачеха меня возненавидела, щипала так, что синяки с рук не сходили, а то и поколачивала, когда никого по близости не было.

Однажды я, как всегда, забилась в уголочек, чтобы ей на глаза не попадаться, и уснула крепко. Проснулась от разговора двух женщин, мачехи и ее матери. Они советовались потихоньку, как от меня лучше избавиться. «…Будет свой век в дурдоме доживать», – долетели до меня злые слова.

А потом меня, полусонную, втолкнули в курятник, поставили на колени, умыли из куриной поилки и заставили пить эту воду. С того самого дня стала я криком кричать, а то и вовсе петухом кукарекать. При этом понимаю все, но остановиться не могу. Вот так и попала я в интернат для ненормальных детей.

Один раз стою у забора, смотрю сквозь решеточки и вижу какую-то бабушку. Бабушка та дает мне конфетку. А на меня, как назло, опять переполох напал. «Ку-ка-реку», – ору я и руками размахиваю, будто курица.

Ору, а сама думаю:

«И чего я кричу? Сейчас бабушка рассердится и унесет конфетку с собой».

Но бабушка вдруг как крикнет зычно:

– Стой стоймя! Спи дремля!

Ну, я и застыла на месте, как заколдованная. Слышу, бабушка читает молитву. Бога зовет. По всему телу тепло разлилось, даже жарко стало. Пот по мне побежал, щекотно. А затем почувствовала я легкость необыкновенную, в голове чисто, ясно, как будто выспалась хорошо.

Бабушка мне велит:

– Подойди ближе к забору.

Я подошла, она спросила, как меня зовут, почему я здесь оказалась и где мои родители. Я ей на все вопросы ответила.

Бабушка мне и говорит:

– У тебя переполох куриный. Видать мачеха твоя тебя уделала. Вот что, солнышко, ты уж не рассказывай никому, что я тебя полечила. До тридцати трех лет молчи, а то опять заболеешь.

Затем она приходила ко мне в интернат, приносила гостинцы. Утешала меня: мол, не горюй, скоро за тобой тетка приедет, сестра твоей мамы.

Я за тебя молиться буду, – обещала она. – Все у тебя хорошо сложится, и жить ты будешь долго, долго.

Я спросила ее, откуда она знает, что меня заберет тетка и что я долго буду жить.

Она ответила: – От Бога. Он мне и позволяет знать и уметь.

А через месяц действительно приехала моя тетя и забрала меня к себе. Отец меня не навестил ни разу.

Я прожила долгую и счастливую жизнь. И еще жить собираюсь. Мне будто ангелы незримые помогают.

Внученька недавно подарила мне вашу книгу, Наталья Ивановна, в ней я прочитала о вашей бабушке Евдокии. И вот думаю, не она ли тогда помогла мне в беде?»

Куриный переполох снимают так: больного ставят напротив себя, смотрят ему в переносицу, мизинцем правой руки чертят по воздуху кресты и говорят:

Стоит изба, четыре угла.

В избе на насесте куры,

три переполошные дуры.

Одну буду топором рубить,

другой буду перья щипать,

а с третьей буду кровь обмывать.

До той поры, пока мертвая курица

яйца не снесет,

до того часу-времени рабу Божию (имя)

переполох не возьмет.

Пресвятая Богородица, помоги.

Отец Небесный, благослови,

переполох с рабы Своей (имя), укроти.

Откуда пришел он, туда и пойди.

Как вера в Бога крепка,

так и затвор мой крепок,

до рабы Божией (имя) лепок.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

(как ее снять)

Из письма: «…В селе нашем жила баба Катя. Прошел слух, что сын забирает ее в город, а дом собирается продать. Вот и пошла я к бабе Кате узнать, сколько она за дом просит. (Сестра моя давно хотела из Казахстана к нам перебраться.) Баба Катя сказала мне, что дом она уже продала и через пару дней съезжать будет. Я пожелала ей хорошей жизни в городе и хотела уйти, но тут она говорит:

– Люся, выручи меня, невестка не хочет, чтобы я с собой собаку взяла, не любит она собак, а новые хозяева дома свою собаку сюда привезут. Вот и некуда мне Полкана девать, а я его жалею, пятнадцать лет он у меня прожил.

В общем я согласилась забрать ее Полкана. Перед отъездом баба Катя сказала мне:

– Люся, хочу я тебя отблагодарить, возьми вот домотканую дорожку. Если захочешь кого наказать или отвадить от дома недоброго человека, постели эту дорожку у порога, встань на нее, перекрестись и назови имя своего обидчика. Дорожка моя заговоренная, когда я ее ткала, специальные молитвы читала. Не бойся, молитвы эти от рати святых защитников.

Уехала баба Катя, а ее дорожка и Полкан у меня остались.

Вспомнила я о подарке в первый раз, когда моя дочь из города прикатила с синяками и с внучкой на руках. Плачет, боится, что зять за ними заявится. Достала я дорожку, постелила, перекрестилась и называю имя зятя. И что вы думаете? Приехать-то он приехал, да в дом не вошел, поорал во дворе и доорался: увезли его на «скорой» с приступом. А дочь понять не может: как это он за двести километров приехал, а в дом не вошел? Потом она не выдержала и стала навещать его в больнице. Муж ведь, отец ребенка, жалко его».

Письмо второе: «…Поругалась я со свекровкой, надоело мне слушать ее упреки: мол, сыночка ее я работой замордовала, а сама специально кучу детей нарожала, чтобы дома сидеть. Вроде я без участия ее сына детей на свет рожаю! Зло меня взяло, вот я ей все высказала. А утром у порога нашла домотканый кружок: яркий, красивый из цветных полосочек. Мне бы его сжечь, а я постелила и с того дня болею. Ни рук, ни ног не чую.