Наталья Степанова - Магия-3

Берут свечи в церкви, сдачу от покупки свечей раздают тут же при выходе из церкви. Свечи приносят домой и зажигают. Трижды читают заговор от гонения. Свечи прогорают полностью.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Лежит чисто поле,

Широко раздолье.

На поле есть крест,

Вокруг креста семь мест.

На первом Иван Креститель,

На втором Пантелеймон Целитель,

На третьем сам Избавитель,

На четвертом Прародитель,

На пятом Святитель,

На шестом Гонитель,

На седьмом сам Иисус Христос.

Подойду я к нему поближе,

Преклоню свою голову пониже.

Как ты, Господь,

Своим словом прикажешь,

Так и гонение мое накажешь.

Накажи, Господи, меня не гнать,

Ни днем, ни ночью не обижать,

Чтоб душе моей не страдать.

Слово свое запираю,

Святым крестом замыкаю.

Ключ, замок, язык. Аминь.

Кто этот наговор

Будет своим ключом открывать,

Того мой спаситель самого

Будет гнать. Аминь.

«…Не знаю, совпадение или нет, – пишет женщина из Кургана, – но случилось вот что. Выходя из дома на работу, мы обнаружили у порога дохлого кота. Убиравшая в подъезде техничка сказала, что это плохой знак. И вправду, муж трагически погиб через три дня. Можно ли как-то предотвратить, отвести от дома беду в таких случаях. И как это сделать?»

Не теряя времени, заказывают «О здравии» всех членов семьи в трех церквях. И постятся семь дней.

Ф. Кинева из Самары пишет: «Соседи судятся с нами постоянно. Кажется, не будет конца этим судам. То мы их участок задели, то мы у них что-то украли. Мы их боимся. И, видит Бог, не виноваты мы ни в чем. Чтобы у них ни случилось, все мы. Спасите таких, как мы, бедолаг. Я думаю, что есть еще люди, которым так же, как нам, не повезло на соседей. Уехать бы, но куда? Столько лет на одном месте».

Нужно сделать так: на мясопустной вымойте в доме пол, сядьте над ведром голышом, прочитайте три раза заговор, вылейте воду за ограду перед калиткой.

Если вы живете в квартире, вылейте перед подъездом.

Стоит дом каменный, Балки железные, Окна решетчатые. Ходит вокруг пес, Дом сторожит, Не ест и не лежит, Рычит и лает, И никого не пускает. Нет туда заговоренному пути, И мне, заговоренному, Туда не идти. Идите, враги, мимо меня. Аминь. Аминь. Аминь.

Ходите вокруг машины по часовой стрелке, но так, чтобы никто не видел.

Я это купил, я заплатил. Оберегом закрываю, Покровом одеваю, Заклинанием оберегаю, Воров не подпускаю. Стоит, да мое, Стоит, но, вор, не твое. Тебе, вор, станет чужое, А мне мое, дорогое. Кто это себе возьмет,

Скорой смертью умрет. Мать-земля, Бог-отец, Кто мое возьмет, Тому жизни конец. Аминь. Аминь. Аминь.

Существует поверье, что люди с разным цветом глаз навлекают на других неприятности.

Оберег от этого читают, глядясь в зеркало, в нечетное число:

Синий глаз, серый глаз, Карий глаз, черный глаз, Смотри мимо нас. Аминь.

Ты бы, раб Божий (имя), спал, Ты бы дремал.

Во сне бы мучился и страдал. Сипел бы, храпел бы, Вертелся бы колесом, Извивался ужом. Слово, дело. Аминь.

Иду, иду, веду, веду, Заведу, запутаю, В молитву закутаю, Глаза отведу,

Любой дорогой пройду и миную беду.

Храни меня Бог.

Аминь.

Читают в тяжелейших ситуациях.

Кланяются на четыре стороны и говорят:

Ко мне, Спасители,

Ко мне, Крестители.

На меня обернитесь.

За меня заступитесь.

Кто после вас меня обидит,

Тот вовеки добра не увидит.

Аминь.

Дожидаются, когда он пройдет, смотря ему в спину, шепчут врастяг:

Иди, стрела, с болью, слезами, Нехожеными тропами, Через его кровь, Не в глаз, не в бровь, А иди прямо в сердце. Щепи его и коли его, Бей его, дери его, Накажи его, изведи его – Обидчика моего (имя). Ключ, замок. Аминь.

У меня на столе несколько листов бумаги; кривые буквы, неровные строчки говорят о том, что письмо написано лежа или же слабой рукой больного человека. С первых же строк письмо втягивает меня в какую-то безысходность. Не выдерживаю и заглядываю в последний лист, где обычно ставят номер телефона, если он есть. Спрашиваю Аннелию Петровну, мне отвечает женский голос, что А. П. умерла. И тут же интересуется, а кто ее спрашивает. Я положила трубку: значит, передо мной письмо мертвого человека. Читаю снова с первой строчки. Многие слова расплылись, то ли от слез, то ли от лекарств. Временами написано так неразборчиво, что догадываюсь только по смыслу. «Наталья Ивановна, ни я, ни вы не знаем друг друга. Мне 83 года, я умираю от старости. Зачем я пишу вам, сама не знаю. Мне так тяжело. Умирать страшно всем, поверьте мне, дорогая моя.

Неужели я прожила столько лет? Я уже и сама в это не верю. Жизнь ушла быстро, как посмеялся кто-то. Из человека некогда умного, сильного и красивого получается беспомощный скелет с кучей болезней и страхом, что завтра тебя уже может и не быть.

Мы так глупы, что, будучи молодыми, не понимаем этого. Как страшно, что тебя закроют крышкой гроба, забьют гвоздями и опустят в могилу. И все. Как будто не было тебя никогда. Мысли каждый день о смерти, пощады нет, нет помилования. Если бы люди осознавали вовремя страх и истинную реальность того, что тебя скоро не будет, они бы не убивали за деньги и не творили зла, а больше улыбались, смотрели на цветы и радовались друг другу, потому что после смерти люди обречены на вечную одиночную камеру, где ни за какие сокровища не увидишь ни одного человека.

С каждым прожитым днем мы приближаемся к своему концу. Наверное, людям легче умирать, если у них остаются хорошие дети. У меня же это не сложилось.

Есть у меня дочь, но я от нее отказалась, а квартиру свою отписала соседям, потому что они кормят меня, ухаживают и похоронят. Так мы с ними договорились, и я им верю. Но все чаще стало меня давить сомнение: не зря ли я так поступила? Никому я этого не говорю, а только вам, Наталья Ивановна. Давит меня тоска и жалость к дочери. И уже не помню или не хочу помнить всю ту боль и обиду, которую она мне наносила.

Много лет пьет она и не работает. И бог знает, на что она живет. И била меня, и позорила, и из дому все тащила, пропивала.

А когда я слегла, придет и говорит: «Болеешь, а все сдохнуть не можешь». Сунет руку под матрац, заберет пенсию и уйдет на две недели. Не вспомнит, что я без хлеба. Дом наш кооперативный, мы все в нем давно живем. Соседки то одна, то другая супу принесут.