Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Но теперь звезда стала гораздо ярче, и всё время, пока мы смотрели на нее, она как будто увеличивалась и растягивалась. Затем я заметила, что она уже не была круглым диском, а постепенно принимала другую форму, и наконец я смогла увидеть, что это была арфа из свете, она смотрелась как драгоценное изделие с множеством алмазов. Но по мере того как она приближалась, мы поняли, что она была составлена из лошадей, и повозок, и людей, и всё это двигалось по воздуху по направлению к нам.

Наконец мы услышали приветственные выкрики людей с городских стен и поняли, что они тоже заметили их. «Теперь вы видите характер их деятельности в этом Городе». «Музыка», — предположила я. «Да, — ответил он, — она связана с музыкой. Это, во всяком случае, главная цель их визита».

Когда они подлетели ближе, мы увидели, что в группе несколько сотен человек. Это было прекрасное зрелище, — они шли путем небесным, кони и повозки из огня, а седоки из света. О, эти жители высших областей слишком красивы, чтобы мы могли рассказать тебе о них. Низший рангом был почти равен уровню Кастрэля, собственное сияние которого было спрятано, чтобы он мог быть одновременно как правитель Города, так и простым его жителем. Всё же, пока приближалась группа, мы заметили, что он начинает меняться. Его лицо и фигура светились всё ярче, пока, наконец, он не засиял так же ярко, как наименее яркий из тех, кто двигался по небу. Когда я думала об этом позже, то поняла, почему ему было необходимо приспосабливаться к низшим сферам, в которых он служил. Ведь когда он стоял перед нами сейчас, даже не обретя всей полноты своей природной яркости, всё-таки ни одна из нас не осмелилась обратиться к нему, но все мы отошли немного назад и оставили его стоять в одиночестве. Мы не были испуганы, но нам было непривычно — насколько я могу это выразить.

Участники вспыхивающей драгоценной арфы уже спешили через нашу стену, постепенно замедляя темп и перестраиваясь. Затем, снизившись, они приземлились перед главными воротами Города.

Кастрэль покинул нас на какое-то время и вышел из городских ворот, сопровождаемый главными своими приближенными. Он был облачен в свет — это почти всё, что я могла видеть. Но венец его и пояс, которые он носил, сияли ярче, чем когда-либо. Он приблизился к возглавлявшему процессию и опустился перед ним на колени. Этот Ангел был много ярче, чем сам Кастрэль. Он вышел из своего экипажа, поспешил к нашему Правителю, поднял его с колен и обнял. Движения были полны изящества и любви, и те несколько секунд, что они были вместе, полная тишина царила вокруг. Но когда объятие разомкнулось, и были произнесены — на языке, которого мы не понимаем — слова благословения, Кастрэль поклонился и остальным, а затем, выпрямившись, посмотрел на городские стены и поднял руку. Всё тотчас взорвалось музыкой и пением жителей, исполнявших торжественный гимн. Я рассказывала тебе о пение в другом краю. Но здесь было гораздо величественнее, потому что этот план был более продвинутым. Потом все вошли в Город под выкрики народа, звон городских колоколов, звуки инструментальной музыки и пение тысяч людей на стенах.

Они проследовали по улице ко Дворцу, и, поворачивая на дорогу, ведущую в сторону от главной улицы, Ангел-Правитель остановился, повернулся назад и, подняв руки, благословил людей на их языке. Потом он продолжил путь и вместе со своими блистающими спутниками исчез из виду.

Дорогой мой, я изо всех сил пыталась дать тебе хотя бы слабое описание этого события, но потерпела полное крушение. Это было гораздо более величественно, чем я была способна передать. Я потратила время на описание сцены прибытия также потому, что поняла ее лучше, чем цель, ради которой они приехали. Это слишком сложно для меня, так как касается учителей Города и великих людей этой Земли. Всё, что я смогла узнать, это что она главным образом касалась исследований относительно связи музыки с творческой способностью.

Больше этого я понять не могу. Но, может быть, другие смогут сказать об этом больше, чем я.

Среда, 22 октября 1913 г.

Если бы мир был одним огромным бриллиантом или жемчужиной, отражавшей или излучавшей свет солнца и далеких звезд, каким ярким было бы всё вокруг него! В какой-то мере так оно и есть, но лишь в очень ограниченной степени — из-за отсутствия глянца на поверхности Земли. И какова отражающая способность Земли по сравнению с воображаемой гигантской жемчужиной, такова и яркость жизни на Земле по отношению к нашей здесь, в этих областях света и красоты, в этой Господней Земле вечного лета.

Окидывая взглядом безбрежные равнины и долины Небесной Страны, мы едва способны припомнить воздействие атмосферы Земли и ее влияние на наше видение земных вещей. Но мы помним некоторые свойства, которые здесь отсутствуют. Например, даль здесь всегда ясна. Она только постепенно исчезает, вроде бы тает. Деревья и растения появляются не на сезон, а цветут постоянно. Когда цветы срывают, они свежи долгое время, не поникают и не вянут, а тоже исчезают или растворяются в воздухе. А сам воздух не всегда бесцветный. В окрестностях Города Правителя Кастрэля повсюду ощущение золотого солнечного света. Это не туман, он ничего в себе не скрывает, но купает всё в золотом свечении. Иногда он бледно-розовый или голубой. И у каждой окрестности свой особый оттенок, или чувство цвета, в соответствии с природой людей, их занятием и склонностью ума.

Оттенок воздуха, похоже, рефлекторно реагирует на самих людей. В особенности на гостей из других краев. Более развитые, приходя в новые просторы страны, могут по одному этому признаку рассказать об общем характере и занятиях тамошних людей. Воздействие, однако, очень быстро распространяется и на них самих. Оно не меняет, разумеется, их характера, но воздействует на их ощущения и почти молниеносно сказывается на изменении оттенка их одежды.

Так, когда кто-то посещает незнакомый район, он очень скоро начинает чувствовать, внутри и вовне, это ощущение братства и единства — одного из самых восхитительных благословений, которые я здесь обрела. Везде, куда ни пойдешь, встречаешь братьев и сестер. Представь себе, что бы это значило, если бы так было на Земле. Тогда Ангельское пожелание Мира и Доброй Воли было бы глубоко воспринято и Земля стала бы порогом Небесного Дома.

Мы вернулись из этого Города, спрашивая себя, какое воздействие на нас оказал этот визит, чему новому мы научились, что почувствовали. Что касается меня, нетрудно догадаться, что одна только встреча с моей маленькой девочкой была для меня даром, на который я не рассчитывала. Но пока мы неторопливо шли назад через равнину, мы выяснили, что каждая получила и какое-либо особое благословение именно для себя.