Наталья Степанова - Пусть жизнь продлится ваша

На следующий день я тоже пошел на кладбище, в надежде, что могилка друга будет пуста, – так оно и было. Побыв у него на могиле, я, стоя на коленях, просил у него прощения, что вольно или невольно, но отнял у него его жизнь. Потом пошел к маме. Недалеко от ее могилы сидела на скамеечке женщина, и я ей кивнул головой. Уходя от могилы, я приостановился у скамейки с женщиной и спросил, не боится ли она здесь быть одна, ведь время уже вечернее. Но та обвела рукой и ответила: „Я не одна, здесь много людей“. Трудно теперь объяснить, но что-то в ней было такое, что я никак не мог от нее уйти. Она, как невидимый магнит, притягивала и меня, и мою душу. Сам себе не веря, что я это делаю, я присел рядом с этой незнакомкой. Мы почти не разговаривали, а просто сидели и молчали. Я не хотел идти домой, в пустой дом, и она тоже почему-то не уходила. Если попробовать описать мое состояние, то оно было такое, как будто я долго шел издалека и наконец-то пришел домой, и мне было страшно уходить в никуда из этого дома. Время летело как-то странно быстро. Сумерки сгустились и перешли в ночь. Было лето и было тепло. Шорохи листвы и кустарников, побрякивание металлических венков от легкого ветра успокаивали и клонили в сон. Когда я очнулся от сна, я сидел на лавке абсолютно один, ее не было. Наверное, она ушла, когда я уснул.

В тот же день, после работы, я переоделся и поспешил на кладбище. Но не буду Вам лгать, не для этого я пишу. Я спешил на кладбище не из-за мамы и не из-за друга, я постоянно думал о той незнакомке, с которой просидел на лавочке всю ночь. Мне просто необходимо было ее увидеть и ощутить тот безмерный покой, какой я испытал впервые за столько времени при ней. Почему-то у меня не возникла мысль, с какой такой стати я так стремлюсь ее увидеть, ведь я фактически ее не знал. Кто она? К кому она приходила? Почему была одна и не боялась меня, совершенно незнакомого ей человека? Мужчину, ночью, на кладбище… Мне было плевать на такие вопросы – кто и зачем? Я просто хотел, нет, я жаждал ее увидеть. Еще не совсем дойдя до кладбищенских ворот, я увидел свою незнакомку. Она стояла в ограде кладбища и будто меня ждала. Когда я с ней поравнялся, она пошла со мной рядом, и я этому не удивился, ведь мы по сути с ней были попутчики, раз наши родные были захоронены рядом. Мы снова с ней сидели всю ночь, и снова я уснул, а потом проснулся. Говорили мы мало, но я узнал ее имя и то, что она здесь бывает всегда. Правда, я не стал ее спрашивать, у кого она бывает каждый день. Хотите – верьте, хотите – нет, это было какое-то наваждение. Меня уже ничто не интересовало, кроме нее. Я ждал нашу встречу, как голодный пищу.

Уже была глубокая осень, и было довольно прохладно ночами. Но я по-прежнему ночевал на кладбище, сидя на лавочке рядом с ней. Однажды я сказал ей: „Я не могу без тебя. Я понимаю, что у тебя что-то в жизни произошло, иначе бы ты здесь не была постоянно. И я не стану даже спрашивать, кто у тебя здесь похоронен, когда захочешь, расскажешь сама. Я также уверен, что ты не замужем, иначе ты здесь не сидела бы допоздна. Я задам тебе только один вопрос и прошу тебя мне честно ответить: ты будешь моею женой? У меня в целом мире нет никого, и я клянусь тебе маминой могилой, что если ты сейчас ответишь мне „да“, то я никогда ни на одну женщину не взгляну. Мы будем с тобой неразлучны ни на том, ни на этом свете. Я клянусь тебе в этом, только ты ответь мне – да или нет?“ Проговорив все это в чрезвычайном возбуждении и волнении, я с трепетом ждал ее ответа. И когда услышал „да“, то даже заплакал. Неужели пустота, которую я испытывал со времени потери друга и матери, наконец-то заполнится человеческим теплом? Уснув также неожиданно, как и всегда, на этом кладбище, я проснулся от сильного холода. Была осень, и изморозь была повсюду – на листве, на памятниках, на оградке и на скамейке, на которой я сидел.

На работу я в этот день летел, как на крыльях, планируя по дороге, что вечером уговорю ее пойти ко мне домой. Спать на кладбище осенью холодно, да и она побыстрее забудет свою боль, так же как и я унял свою боль с ее появлением. Нас горе объединило, думал я, ну а теперь мы всегда будем вместе. Я буду беречь ее, защищать и никогда ее не предам, ведь я поклялся в этом своей мамой! Вечером я пришел на кладбище и впервые ее не нашел. Я пробыл там до глубокой темноты и злился на себя, что за столько времени общения так и не узнал ее адрес и телефон. Все не хотел перед ней выглядеть неучтивым к ее страданиям и горю. А еще я боялся услышать от нее, что там схоронен ее любимый или муж, мне не хотелось думать, что ей кто-то дороже, чем я.

Я спал в ту ночь дома. Было чисто и тепло, но сна все равно не было. Почему-то я решил, что она простыла и заболела. Я очень боялся ее потерять. Несколько дней я напрасно бегал на кладбище. Потом меня осенила одна мысль. Нужно посмотреть могилу, на которой сидела она, и прочитать на памятнике фамилию, имя и отчество покойного человека. Потом сходить в сторожку и там попросить администратора или сторожа посмотреть адрес тех, кто хоронил этого человека! До сих поря не смотрел на памятник, возле которого она обычно сидела. Потому что он был прикрыт висящим на памятнике венком. Идея эта так меня увлекла, что я бежал к заветной могиле, перепрыгивая через чужие надгробья. Отодвинув в сторону венок, я остолбенел. С памятника, с таблички с фотографией, на меня глядела, улыбаясь, моя суженая. Имя, которое она назвала мне, тоже было на этой же табличке. Что это? Как такое могло быть, почему? Я ничего не мог понять. Это какое-то сумасшествие. Получается, что я видел воочию блуждающую душу покойницы? Я даже слышал ее тихий, обессиленный голос, объясняя себе это ее состоянием души. Прежде, будучи еще мальчишкой, я не раз слышал то от одного, то от другого про встречи мертвых и живых людей, но никогда не мог себе представить, что это может случиться со мной.

Шло время, но я так и не женился. Какое-то отвращение к женскому полу в моей душе поселилось навсегда. Получается, я сдержал свою клятву, и моя суженая ожидает меня. Самое странное в этой истории, что у меня ни тогда, ни теперь нет ни капельки страха. Впрочем, что ж тут странного, разве можно бояться свою мать, ребенка или любимую, если те вдруг появляются возле вас?

А теперь о том, из-за чего я все это Вам пишу. Не могу сказать, что меня не интересовало, кто она и почему она умерла. Поданным с ее памятника я узнал в адресном бюро ее бывшую прописку и отправился туда. Из ее соседей, из прежних жильцов, не было никого, кроме одной старушки, жившей двумя этажами выше. Остальные из них кто разъехались, кто говорили, что не помнят такой, а может, просто не хотели открывать незнакомому человеку. Старушка, что жила на другом этаже, сказала мне, что помнит покойную. По ее словам, она была очень славной, доброй девушкой, а потом вдруг заболела и умерла. Родители ее продали квартиру и уехали в другой город к старшему сыну. Фактически я ничего не выяснил, но это меня не огорчило. Я бы все равно сдержал свою клятву быть с ней хоть на том, хоть на этом свете. И я ее сдержу. У меня только один вопрос и, если это можно, прошу на него ответить: почему она посетила этот мир и почему ушла, не простившись? Не в том ли причина, что я позвал ее замуж за себя? С нетерпением жду ответа. С уважением к Вам и ко всему Вашему роду, нынче мне исполнилось шестьдесят девять лет».