Наталья Степанова - Пусть жизнь продлится ваша

Не читать отчиток в посты и в великие святые праздники! Если нужно отчитывать наследную порчу от женщины, то самую первую отчитку делайте в женские дни – среду, пятницу, субботу. Если вы отчитываете от смертной порчи мужчину, то первым днем для отчитки должен быть один из мужских дней – понедельник, вторник или четверг. Всего отчиток должно быть двенадцать, по числу учеников Христа. В дни отчиток вы не должны есть пищу с кровью, то есть мясо и колбасу. После подобной отчитки не дают из своего дома хлеб и соль взаймы один год.

Больной сам должен вбить в землю осиновый кол. И на этом месте нужно будет отчитывать от наследной порчи. Иногда мастера называют эту порчу – порча по завещанию, то есть доставшаяся по наследству.

Больной стоит близко спиной к осиновому колу, мастер читает отчитку три раза. Всего отчиток двенадцать, а на тринадцатый день этот кол нужно будет сжечь.

Умываясь, нужно шептать:

Из письма:

«Мы с мужем пенсионеры. Жили всегда дружно, он никогда мне не изменял и не обижал. Год тому назад от бывшего нашего предприятия нам дали путевки в местный санаторий. Он поехал, а я не смогла, нужно было кому-то остаться с собакой и кошкой, которых нам оставили дочь и зять, уезжая на постоянное жительство в Германию. Кота бы я смогла кому-то из соседей пристроить, но собаку кто возьмет? В общем, он уехал, а я осталась. Когда мой муж вернулся, я сразу поняла, что что-то произошло. Он не смотрел мне в глаза, отворачивался, был все время в раздумьях. Сперва я испугалась за него, подумала, что, может, в санатории у него врачи обнаружили что-то плохое по здоровью, и он мне не говорит, чтоб я не переживала. Потом случилось вот что. Пришла я из магазина, вернее сказать, вернулась с дороги в магазин, так как позабыла свой кошелек. Открыла как всегда двери своим ключом и вдруг услышала, как муж громко разговаривает по телефону. Было сразу понятно, что говорил он с женщиной и называл ее Светочкой. Дослушав их разговор, а говорил он ей, что уже соскучился и не может дождаться, когда ее увидит, я вошла в комнату на трясущихся ногах, так как мне стало плохо. Никогда я не знала такого чувства, какое я испытала в тот момент. Наверное, люди называют это ревностью. Я готова была его растерзать, убить, ведь у него была другая, он говорил с ней таким нежным, ласковым голосом, что я вся запылала огнем от обиды и страха его потерять. Мы столько десятилетий с ним прожили. Воспитали прекрасную дочь. Никогда не ссорились, жалели друг друга, а тут вдруг какая-то Светочка. Кто она, откуда? Увидев меня, муж сделался белее бумаги. Я вцепилась в него и, задыхаясь, стала требовать, кричать, чтобы он рассказал про нее. И он сказал, что в санатории встретил свою бывшую одноклассницу, которую любил сорок лет назад, еще до меня. Я была потрясена. Как можно помнить какую-то любовь, которой уже сорок лет давности? А я? Ко мне, значит, ни любви, ни жалости нет? Схватив свои документы, очки и какие-то вещи, муж выскочил за порог и убежал. Я смотрела в окно на его сутулую, старую фигуру, на его седую, почти лысую голову. Он выглядел таким жалким и родным, что я залилась слезами. Было жалко его. Жалко себя, нашу дочь, которая узнает, что отец нас бросил. Он три месяца не отвечал на звонки, и я не знала, где он и что с ним. Живой ли или нет? Не знала, где живет моя соперница, которую я люто ненавидела. Мне все время мое воображение рисовало обидные картинки: как они целуются, как им вместе хорошо, ведь он сам мне сказал, как сильно он ее любит.

Однажды в дверь позвонили. Я открыла и увидела своего мужа. Не думая ни о чем, ни о какой обиде и гордости, я кинулась к нему на шею. Не было в тот момент роднее и любимее, чем он. Я плакала, и он тоже плакал. Потом он просил прощения, стоял на коленях и говорил, что только первые дни он был спокоен. Потом у него заболела душа. Он не мог ни есть, ни спать и все переживал, как я там без него, но боялся звонить, боялся слез и укоров. Только побыв с ней под одной крышей, он осознал, что все вокруг чужое. Что у нее очень сложный характер: она категорична во всем, нетерпима к тому, если ей возражают, навязывает свои взгляды и, как он выяснил, очень груба. Детская любовь осталась в прошлом. Девочка, которую он раньше любил, выросла, поменяв привычки, характер и взгляды. Все в ней было ему чужое, и она сама тоже. Конечно же, я простила его и была с ним безмерно счастлива. Наскучавшись друг по другу, мы, как молодожены, не размыкали наших рук. Оказывается, необходимо осознать, как страшна потеря близкого человека, чтобы научиться это ценить и понимать.

Но радовалась я рано. Женщина, от которой он вернулся ко мне, не хотела с этим мириться. Она терроризировала нас звонками и письмами. Потом она перешла от угроз к действиям. Утром мы находили у двери большие кучи глины – наверное, с кладбища, – мусор, шерсть, иголки. Когда я не выдержала, устав каждый день уносить и сжигать мусор, и позвонила ей, она мне в ответ сказала: „Я своего добьюсь. Ты сдохнешь, и он будет мой. Ты пожила с ним, теперь моя очередь, я еще на твоей могиле станцую“. И я действительно заболела. Милая Наталья Ивановна, прошу Вас, напишите, пожалуйста, в следующих книгах сохранные молитвы от таких дел. Можете напечатать мое письмо, пусть женщины знают, что не нужно никогда отпускать мужей одних никуда. Уж я-то была в своем муже уверена абсолютно, но получила хороший урок. Всегда найдется охотница до чужих мужей, вцепится и не отцепится».