Наталья Степанова - Заговоры от порчи и сглаза

Дома я прочитала всю книгу до конца, и у меня появилась надежда.

Наталья Ивановна, если вы знаете, как снять цыганское заклятие, напишите об этом, пожалуйста! С уважением, Гордеева П. Н».

В предыдущих книгах я уже объясняла, как снимать цыганское заклятие. Но ваш случай особый. Речь идет о порче на острый предмет. Делают такую порчу протыкая живой рыбе глаза и читая молитву задом наперед, по словам и по буквам. Если эту рыбу съест кот или собака (пока рыба еще трепыхается), человек ослепнет практически сразу. Врачи потом удивляются – глазное дно абсолютно мертвое. Но судя по вашему рассказу, ваш сын терял зрение постепенно. Значит, не все потеряно. Снимать порчу надо так, как я напишу ниже. Одно меня беспокоит, что ваш Саша уже прооперирован, но и после операции иногда помогает.

Вытаскивают нитку из одежды покойника. Вдевают ее в большую (цыганскую) иглу. Нитку в конце завязывают узлом. Затем вбивают иглу наполовину в заранее сворованное (взятое без спросу у людей) березовое полено.

Выройте яму в нехоженом месте и, читая заклинание на иглу, закопайте полено. Затем уходите и в трех церквях подайте оздравную о слепом человеке.

Постепенно глаза вновь наберут необходимую для зрения силу. Я сама наблюдала, как после проделанной работы глаза больного снова обрели здоровый блеск и живость. И потерянное зрение восстановилось.

Помяни раба (рабу) Божьего (имя), живущего на земле, не видящего землю. Белый свет, десницы, глазницы, зрачки, ресницы и его веки дай, Господи, ему навеки. Ныне, присно, во веки веков. Аминь.

Как ты, Господи, все и всегда видишь, так и рабу Твоему зрение дай. Ныне, присно, во веки веков. Аминь.

А кто то зрение его забрал, тот ниже травы, суше сухой травы. Колотье ему от острой иглы, сухого полена, земельного плена. Все, что враг у него забрал, с этого часа, с моего наказа, чтобы рабу (имя) отдал. Ныне, присно и во веки веков. Аминь.

Мне лично не приходилось лечить людей с этой порчей. Но я видела, как это делала моя бабушка. К ней привели женщину, она вся тряслась, как трясутся в ознобе замерзшие люди. Ноги, руки, все тело были ледяные несмотря на тепло в комнате. Губы синие, лицо бескровное. Казалось, она пробыла долго на морозе, озябла и никак не может согреться. Ей была сделана порча на снег с могилы.

По словам моей бабушки, делают эту порчу так. На могиле человека с таким же именем, как у жертвы, лепят снеговика и отпевают его, оставляя определенное количество свечей, взятых с гроба умершего. Перед отпеванием снеговика нарекают с крещенской воды именем покойника. Испорченные такой порчей люди долго не живут.

Лечение такое.

Кладут ладан, купленный в святой праздник, в жаровню с осиновыми углями. Солят крестообразно три раза и говорят 12 раз:

Господь создал свет, Господь создал солнце, Господь создал тепло. Именем Бога живого и креста Животворящего, ладан, иди в угли. Из углей выйди тепло. Иди, тепло, рабе (имя) в кровь, в ее тело, ее сердце, печень, в ее грудь, в ее суставы и полусуставы. Тело создано по подобию Господа нашего Иисуса Христа. Запрещаю тебе, враг, трогать подобие тела Иисуса Христа. Ныне, присно, во веки веков. Аминь.

Из письма: «Отец женился после смерти нашей мамы на женщине, которая была старше его на двадцать лет. Своих детей у нее не было, да и нас с братом она не любила. Отец, бывало, уйдет на работу, а она давай над нами измываться. Сядем есть, она придерется к чему-нибудь и в наказание отберет тарелки с супом, выльет суп в ведро, а мы ходим голодные. Или меня заставит мыть пол, а потом, когда я уже почти заканчиваю, пнет ведро и говорит, чтобы я перемыла.

– Засранка, я тебя приучу к чистоте, – говорила она.

По семь раз половицы тру, уревусь вся.

Однажды мой брат, а ему было 14 лет, не стерпел, когда она меня по лицу грязной тряпкой шлепала, и кинулся с ней драться. А потом сел, обхватил голову руками и завыл, заплакал, да так жутко, что у меня чуть сердце не разорвалось от жалости к нему. А мачеха подбоченилась и говорит ему:

– Ты, сучонок, меня попомнишь. Ты на кого, сопляк, руку поднял? Я тебя по тюрьмам сгною за это. Сделаю тебе, гадине, на две тюрьмы порчу, а третью и все остальные ты сам себе после этого научишься зарабатывать. – И демонстративно перевернув икону, поставила две свечки.

Брат ночью описался. И с тех пор – как черт в него вселился. Подменили его, и все. Посадили его в первый, а затем во второй раз. А я ему всю жизнь передачи таскаю».

Берут веник, которым до этого парились трое людей с таким же именем, как у порченого. Когда веник высохнет, возьмите фотографию отчитываемого. Положите фотографию на пол, хлещите ее веником, выгоняйте тюремного беса и говорите, да громко:

Бес, иди на восточную сторону, нет тебе, бес, ходу-приходу ни в вымяту жилу, ни в темя, ни в лоб, ни в глаза, ни в рот, ни в уши, ни в сердце, ни к рукам, ни к резвым ногам. Пойди в чисто поле, не быть тебе боле в рабе Божьем (имя). Аминь.

Отныне в тюрьме тебе не сидеть, цепей не носить, кандалы не тащить, ключом тебя не закроют, в тюремную яму не зароют. Слово мое крепко, дело мое цепко. Аминь.

Иной раз человек без всякой мысли берет блины, когда ему говорят: «Помяни за упокой». Хочу, чтобы вы знали: кто-то действительно просит помянуть, а кто-то хочет подлечиться на человеке. Я видела одну женщину, которая очень сильно заболела после того, как соседка зазвала ее к себе и сказала:

– Поешь, Саша, блинцов, помяни за упокой мою знакомую.

– А как эту твою знакомую зовут? – спросила Саша. – Да так же, как и тебя, Шура, – ответила соседка.

Посидели они, и Саша пошла домой, а к вечеру ей стало так плохо, что пришлось вызвать «скорую». До этого у нее никогда не было проблем с давлением, а тут вдруг гипертонический криз. Врач даже сказал, что она могла погибнуть.

Но и на другой день ей не стало лучше. Вот уже несколько месяцев она хворает. Ее перевели на инвалидность, а соседка, наоборот, похорошела, порхает, как молодуха, будто ей не пятьдесят лет, а двадцать пять.

Вот что мне сама Саша рассказала:

«Я спустилась к ней, позвонила в дверь, а она меня не впускает, говорит, что не одна.

– Верни мне мое здоровье, – кричу я. – Что ты со мной сделала! В тридцать лет я выгляжу, как старуха!

И что вы думаете она мне отвечает:

– Что с возу упало, то пропало. Будешь башкой думать, прежде чем на халяву блины чужие жрать.

Я заплакала и ушла. За меня некому заступиться, ведь мой муж два месяца назад меня бросил. Не нужна ему инвалидка, мужик-то совсем молодой, тридцать два года всего…»