Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 12

Творец и Создатель Господь,

Помилуй меня,

Избавь меня от лукавого,

Беса ночного, беса полуденного,

От царя-дьявола и его семьи,

От его слуг и послушников.

Крестами Своими меня огороди,

Ратью святой укрепи, церковью защити.

Сотвори щит Твой

Непобедимый и непоколебимый.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Из письма:

«Когда мне исполнилось тридцать пять лет, я неожиданно заболела. Да только, как и многие женщины, к врачу не спешила обращаться: боялась услышать что-нибудь плохое. А когда все-таки пришла, врач мне сказал, что у меня рак в последней стадии. Страдания мои невозможно описать. Боли были невыносимые. Запах от белья был настолько отвратителен, что я сама собой брезговала. Порой было так плохо, что в голову лезли мысли: поскорее бы уж все закончилось. Но ночью меня охватывал страх смерти. Я плакала, представляя, как меня опускают в могилу и засыпают землей. О дочерях думала, все пыталась представить, что они без меня будут делать, на что жить. Грустные мысли не давали мне покоя, добавляя к физическим мукам муки душевные, и я уже не могла понять, какая боль меня мучает сильнее.

Старшей дочери было всего шестнадцать лет. Каждый день я втолковывала ей, что им с сестрой следует продать в первую очередь, чтобы были деньги, и по какой примерно цене. Я замучила ее советами на все случаи жизни. Дочь по моей просьбе читала вслух объявления о купле-продаже: я надеялась выгодно продать дачу, которая мне досталась от родителей. Вот в этой-то газете мы и увидели объявление: «Гадаю, умею все, помогу в безнадежном случае». Оказалось, что это объявление дала цыганка.

Ехать к нам на дом она отказалась, и я, заказав такси, кое-как добралась до нее сама.

Лишь взглянув на меня, она сказала:

– У тебя рак. Нужно было давно лечиться, а теперь не гарантирую.

Я стала плакать и пообещала ей отдать дачу, если все получится.

Нина (так звали цыганку) сказала:

– Я не скрою, мне хочется получить твою дачу, но ведь ты сама упустила время. Есть много способов избавиться от рака, но тебе они не помогут. Правда, есть еще один способ, но ты вряд ли согласишься, ведь болезнь придется перекладывать на кровных родственников, а у тебя только дети и есть – больше никого. Так что лучше тебе другого мастера поискать, может быть, он на скотину твою болезнь скинуть сможет, а я только на родных умею.

В общем, что уж теперь скрывать, я согласилась испробовать цыганкин способ и стала подпитываться от кормища. А кормище – мои собственные дети. Ночью я подходила к спящей дочери и, подняв над ней руки, как учила цыганка, читала заклинание. Затем ложилась в постель и засыпала как убитая.

Утром, проснувшись, я первым делом прислушивалась к своим ощущениям. Мое состояние с каждым днем улучшалось, и болей уже практически не было. Вскоре я стала выходить на улицу, сидеть на лавочке возле дома, с наслаждением вдыхая в себя свежий воздух. Мне казалось, что я наконец-то постигла тайну бытия. Люди-то, пока здоровы, не понимают, что в любой момент могут умереть. А я это знала.

Шло время, силы прибавлялись, я даже помолодела. Участковый врач, увидев меня, не удержался и принялся расспрашивать, как мне удалось победить болезнь.

– Да чем только не лечилась, вот и поправилась, сама не знаю, что помогло, наверное, все сразу, – ответила я ей.

Однажды я спросила у дочери, как она себя чувствует, и, не услышав ничего плохого, успокоилась. Подпитывалась я их энергией раз в месяц, как и учила цыганка. Сначала от одной дочери, потом от другой. Реже нельзя было: один раз попробовала и сразу стала хуже себя чувствовать.

Вскоре моя старшая дочь вышла замуж и уехала с мужем в другой город. «Мамочка, мамочка, – писала она, – я здесь поправилась и похорошела. Видно, климат на меня так действует». Но я-то знала, что теперь никто не отбирает ее жизненные силы – вот и весь секрет. Дочь звала нас к себе, и я стала подумывать о том, чтобы и впрямь переехать к ней. Стала готовить для продажи квартиру, но тут моя младшая дочь призналась мне, что беременна. И сказала, что не уедет никуда, так как любит своего парня. Потом они поженились и стали жить у меня. Осенью дочка родила мертвого ребенка. И я уверена, что произошло это только из-за меня. Если бы жили как прежде, я бы подпитывалась только от старшей дочери в период беременности младшей. В итоге я возненавидела зятя, ведь это из-за него дочь не захотела переезжать в другой город. Тогда я решила разлучить их и подложила зятю в карман фотографию девушки и любовное письмо.

Когда моя дочь это обнаружила, она решила, что он ей изменяет. Зять кричал, что он в глаза не видел эту девушку, что фотографию ему подкинули. Дочь простила его, но в конце концов они все-таки развелись.

После развода младшенькая моя выглядела ужасно. Я решила дать ей окрепнуть и на время прекратила обряды. Но уже через четыре месяца совершенно ослабла. Тогда я вновь подключилась к дочери. Через семь лет она умерла. К тому времени старшая дочь развелась с мужем, и я переехала жить к ней.

«От кого же я буду подпитываться, если и старшенькая уйдет?» – все чаще думала я. Опасаясь за собственную жизнь, я покупала ей фрукты, помогала по дому, невольно обращалась мыслями к внучке: смогу ли заряжаться от нее, если что-нибудь случится с ее матерью?

Однажды в полнолуние я потихоньку подошла к дочери и, подняв руки, начала шептать заклинание.

– Мама, что ты делаешь? – вдруг раздался ее голос. – Немедленно объясни, что происходит! Я уже не в первый раз вижу тебя у своей кровати, но раньше думала, что после смерти сестры ты молишься за меня. Однако на молитву это не походит. В чем дело?

Дочь включила свет и загородила мне выход, требуя объяснений. Оказывается, она стала болеть, но, не желая меня расстраивать, не говорила об этом. Врачи, кроме малокровия, ничего не обнаружили. Тогда дочь сходила к экстрасенсу, и тот ей сказал:

– Ты – кормище вампира. Кровь кровью поишь. Кто-то из близких живет за счет твоих сил, сокращая твою жизнь.

Я конечно же стала кричать, что дочь слушает всяких аферистов, а мне, матери, которая родила ее и вырастила, не верит.

Не разговаривали мы неделю, но потом дочь извинилась передо мной. И в тот момент, когда она произнесла: «Прости меня, мама», – я вдруг поняла, что не смогу больше забирать у нее жизнь.

Вот уже три месяца я не провожу обряды и чувствую, что погибаю. В памяти стоит лицо умершей дочки, а в ушах звучат ее слова, которые она сказала незадолго до кончины: