Наталья Степанова - 7000 заговоров сибирской целительницы

Варят кисель из черных ягод. Когда вода закипит, влейте в него крахмал и проговорите:

Помяну я киселем твое дело, прытко, шибко и смело. Как Егорий воевал, побеждал, так и я врага (имя) сокрушу, дело его разрушу. Кисель, кисель, варись весь день. Поднимись, кипи, дело мое накрепко закрепи. Я первая, враг за мной. Господь мой повсюду, везде со мной. Ключ, замок, язык. Аминь.

Из письма: «Мой племянник после окончания школы решил подзаработать пастухом, чтобы поехать в город для продолжения учебы. Когда он пас стадо, на него напали, надели ему на голову мешок и связали руки. Из стада было похищено много коров и баранов. Видимо, воры забитую ими скотину погрузили в машину. Племянника объявили виновным в том, что он не сумел отстоять доверенную скотину, и он повесился в лесу. Моя сестра умерла через неделю после его похорон от инфаркта.

Я вне себя от горя. Дело в том, что сейчас процветает воровство скота. Люди озлобились и считают: раз они платят пастуху деньги, значит, он обязан вернуть им скотину в целости и сохранности. Но что могут сделать один или два человека против нескольких человек, которые подготовились к своему воровству!

Я слышал, что есть такая молитва, которая находит грабителя и чинит свой суд. Мой племянник и моя сестра были единственными для меня родными людьми. Теперь их нет».

Возьмите топор, которым до этого была отрублена голова петуха. Кровь с топора смывать не нужно. Нарисуйте на земле круг и, прочитав заклинание, с силой наотмашь воткните топор в землю, прямо в середину круга.

Заговор Заклинаю вас, крест-хранитель и топор-губитель, пойдите, найдите, разыщите и заберите кровь и покой у того, кто есть похититель добра моего. Колите его, рвите, память его заберите, пусть он мучается, страдает, покоя и продыху не знает ни утром при заре, ни ночью при Луне. Печень его, гори, дерьмо, через рот пойди, я тебе, вор, в сердце топор, я твои чресла раздавлю, из легких воздух заберу. Как я сказала, как я наказала, на небе звезда, а тебе, вор, я судья. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Иду я не дверями, а могильными ходами, где черви бродят, мертвые ноги не ходят, глаза не открываются, уста не размыкаются. Выкрикиваю я, вызываю. Ой, вы, мертвые тела, оставьте свои мертвые дела. Что вы лежмя лежите? Разыщите моего насильника и врага. Кровь его пейте, мозг его бейте. Рвите и колите, к кресту приложите. Как он над (имя) издевался, слезами ее упивался, так бы он света белого лишился, в крови своей утопился. Слово булат, земля в огне, оберег на мне. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Читать на восковую фигуру, затем ее растопить и разлить у кладбища.

Небо, ты слышишь? Господь, ты видишь? Посылаю я на казнь раба Божия (имя) за раба Божия (имя). Аминь. Воск от огня тает, и ты будешь таять. Прах праху. Аминь. Один день – понедельник, второй день – вторник, третий день – среда, в четверг будет беда. В пятницу ты страдаешь, в субботу ты таешь. В воскресенье – крестись, в понедельник – простись. Семь знаков земли. Земля, что отдаю, возьми! Аминь.

Из письма: «…Вчера душа у меня погасла. Кажется, все, умерла я. Год назад единственную дочку убили, а перед этим ее изнасиловали и издевались над ней… На теле были ожоги от сигарет, она была вся избита, глаз выбит. Ей было всего 16 лет. Нельзя передать мое горе. Как я страдала! В голове слышался день и ночь плач дочери и крики о помощи, которые мне слышались, когда о ней думала. Весь год я жила мечтой отомстить за дочь. Но преступники отвертелись. Сначала их матери ходили и предлагали мне деньги, затем последовали угрозы, а потом эти подлецы отказались от всего, заявив, что они признались под давлением следователя. Не знаю как, может, уплатили кому, может, еще что, но они все на свободе.

А вчера встретила я тех двоих… Вокруг никого не было, и они смеялись надо мной. Пока один из них заявил, что, мол, жалко, что у меня нет еще одной дочки. "Та была хорошая телка, в кайф, мы бы еще одну не прочь отодрать", – сказали они.

Что мне теперь делать, как жить дальше?

А те, что взяли деньги за их освобождение, обрекли чьих-то дочерей на жуткую смерть. Только убийцы теперь будут осторожны и закопают труп подальше и поглубже.

Наталья Ивановна, о Ваших делах идет слава, о том, как Вы помогаете, многие знают. Прошу Вас, дайте нам молитвы, заклинания, защитите нас, научите оберегать наших детей, научите мстить за пролитую кровь, если беда все-таки произойдет. Ведь для этого существует сила мщения и оберега. Жалко, что поздно попалась мне Ваша книга. Мне подсказали ее купить добрые люди, которым Вы помогли.

Помолитесь за мою Оксаночку, да и за меня тоже, недолго мне осталось страдать…»

Читают сорок раз и всякий раз колют ножом бычье сердце, которое должно лежать на черной тряпке. Затем завязывают его в черный узелок и несут в поле. Там находят осину и закапывают узелок под осиной. Уходят, не оглядываясь.

Вернувшись домой, едят ложку кутьи, три блина и пьют кисель. (Все готовят заранее.)

В этот день не снимают черного платка и одежды и не впускают людей в дом. За вечер сжигают три свечи.

Берут кровь убитого человека, варят ее с крещенской водой. Потом относят на кладбище. Читают над кровью:

Заклинаю Богом и Всемогущим Отцом и Иисусом Христом, Его Единым Сыном и Духом Святым, от обоих исходящим. Да исчезнет с лица земли, с летописи небесной, с возрастной десницы, с лестницы судьбы, с дороги жизни ныне и присно убийца раб Божий (имя) и во веки веков. Аминь.

Из письма: «…Родилась я в многодетной семье. Бедная мама жилы тянула, чтобы нас прокормить и обуть. А отец в это время беспробудно пьянствовал. Помощи от него не было никакой. Глядя на него, и братья подонками выросли. Один из них изнасиловал меня, когда я была совсем ребенком. Да и другие (а братьев у меня пятеро) потом домогались. Маме я боялась об этом рассказывать. В шестнадцать лет я вырвалась из дому, уехала в другой населенный пункт. Мама огорчилась ужасно, обвинила меня в бессердечии, но… Но если бы я ей все рассказала, то разбила бы сердце, ведь мои братья – это ее дети. Выгнать она бы их не выгнала, в тюрьму бы не посадила – вот и выходит, что помочь мне нельзя. Пусть уж я одна страдаю. Но в моем возрасте трудно одной прожить. Денег мне не заработать, а нужно за угол платить. Душа у меня рвется на части. Может, не стоит жить?»