Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 07

Отче наш Иже еси на Небеси. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет Воля Твоя яко на Небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Из-за тридевятьсот земель,

Из-за мертвого царства,

Покойного государства.

Там стоит мертвый град,

Тому царству никто не рад.

Шел туда человек, споткнулся,

В гробу своем перевернулся.

Ангелы его не слыхали,

Глаза его мои не видали,

Руки его мои не поднимали.

Я бы его не слыхивал, я бы его не видывал,

С ним бы не обряжался,

К нему бы на житье не собирался.

Со мной Ангел мой,

А с мертвым вечный покой.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь. Аминь.

«Поехали хоронить, а дома забыли молоток, гвозди, веревку. На кладбище люди стояли и ждали, пока возвращались за всем этим домой. Привезли – спохватились, что забыли также кутью, первые помины и водку. Люди говорили, что это плохо. Чем можно помочь в таких случаях? Можно ли поправить ошибки?»

Мертвые, по первому разу простите.

Мертвые, по второму разу простите.

Мертвые, по третьему разу простите.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Обиды на нас не держите.

Аминь. Аминь. Аминь.

«Когда умерла моя сестра, мама была в неописуемом отчаянии. Мне было всего одиннадцать лет, и я впервые видела такое жуткое проявление горя. Мама рвала на себе волосы и одежду, била посуду, выла и каталась по полу. Она винила себя в том, что не уберегла Сашеньку.

Несколько раз она пыталась покончить с собой. Уговоры отца и родных она словно не слышала. Рассказать о том, что происходило в это время, невозможно. Тридцатилетняя мать стала совершенно седой. Она держалась за гроб сестры и кричала, что пусть только попробуют унести ее из дома. Дед уговорил ее отойти от гроба только тогда, когда пообещал похоронить Сашу в саду на даче. Так потом и поступили. Мама перебралась жить на дачу и целыми днями сидела возле могилы, разговаривая с мертвой дочерью.

Все надеялись, что со временем она успокоится. Ведь время, как известно, лечит.

Однажды я вышла вечером на крыльцо, было уже довольно темно. Мама уснула, облокотившись на памятник. Дома, кроме нас, никого не было: дедушка уехал в город за продуктами. В сумерках я видела, что кто-то сидит возле мамы на корточках, но кто – не поняла. Я подошла поближе. То, что я увидела, не подлежит никакому объяснению. Рядом с мамой сидела на корточках Сашенька. Я остолбенело смотрела на нее, отметив, что она одета в то же, в чем ее похоронили. На лбу у нее был венчик, который мне был почему-то неприятен.

Саша смотрела как бы сквозь меня, то есть, попросту говоря, меня не замечала. Сама же она была не в той плотности, какой мы привыкли видеть себя и других.

Поймите, я стараюсь подобрать слово или определение тому, как она выглядела. Что-то в ней было от мультфильмов, какая-то нереальность: не дымка, но и не тело. Она медленно поднялась с корточек, при этом ее изображение слегка колыхалось. Саша приложила пальчик к губам, будто призывая молчать, и исчезла.

Я вскрикнула, и мама проснулась. Она рассердилась на меня, говоря, что помешала ей видеть во сне Сашу.

Тут же мама стала пересказывать свой сон: она видела, как к ней подошла Саша и присела возле нее на корточки, собираясь ей что-то сказать, но в этот самый момент на крыльце появилась я – и Саша замолчала. Потом мама видела, как Саша приложила пальчик к губам и исчезла.

Я испугалась еще больше, ведь все это было на самом деле, но я не сказала об этом маме, так как думала, что с ней снова случится истерика. От соседки я слышала, что она на грани сумасшествия. Я не хотела, чтобы мама сошла с ума.

Однажды я случайно услышала, как мой дедушка говорит бабушке:

– Хочешь верь, хочешь нет, а я ее вижу.

Бабушка вскрикнула:

– Господь с тобой, дед, чего ты меня пугаешь?

– Клянусь тебе. Я утром в туалет пошел, а она за мной идет и молчит. Я и до этого видел ее, но не говорил. Я, наверное, скоро умру. Она мне венчик со лба протягивала, а я не выдержал, побежал в дом, – рассказывал дедушка.

Тут зашла мама, и они замолчали, но я поняла, что речь идет о Саше. Они меня не видели.

Через три месяца дедушка умер. Бабушка стала уговаривать маму переехать в город, но та ни в какую. Пришла осень, и мне нужно было идти в школу. Мамина сестра, тетя Катя, забрала меня к себе. Бабушка осталась с мамой на даче. Как-то придя из школы, я застала тетю Катю в слезах. Она сказала мне, что сейчас привезут бабушку, так как ее парализовало.

Я помогала ухаживать за бабушкой, сидела возле нее, когда тетя уходила. Бабушка лежала тихо и, казалось, всегда спала. Однажды я в очередной раз сидела возле нее в тетино отсутствие, и вдруг бабушка открыла глаза. Один глаз был открыт широко, а другой лишь слегка открыт. На лице у нее застыла жуткая гримаса. Одна половина рта шевелилась, она мне пыталась что-то сказать. Я наклонилась к ней и стала слушать. Слова трудно было разобрать, но вот что я поняла: Саша дала ей венчик и сказала, что бабушка умрет завтра, мама через месяц, а Катя через год.

– А ты, – было ясно, что именно меня она имеет в виду, – умрешь через девять лет.