Елена Лиственная - Маги и целители 21 века

Все, что он рассказывает журналистам или описывает в книгах, – правда. Нет, оказывается, ничего поразительнее человека, совершенно не лгущего. Воина света, который считает ложь – ниже своего достоинства. Словно он дал священный обет: правда, только правда и ничего кроме правды. Словно выступает свидетелем каждый день, открывая глаза для того, чтобы свидетельствовать миру или Богу со всей отчаянной правдой и искренностью, на которые способно его тренированное сердце. Его сердце хорошо знает, что такое зло, так точно, что даже в безобидных молитвах женщин даровать им в мужья некоего мужчину видит проявление зла, а в принесении жертвы злым духам с просьбой об исцелении своего тела – видит добро. Почему? Потому что моля дать кого-то – ты решаешь его судьбу, а просить и брать ответственность можно только за себя самого. Что Пауло и сделал в самом раннем возрасте, а родители решили… Впрочем, лучше в хронологическом порядке.

Родился мальчик Пауло прямо в Рио-де-Жанейро в 1947 г. в обеспеченной бразильской семье, папа Коэльо, инженер из консервативной семьи обладал, весьма властным характером, мама, искусствовед, ему безропотно подчинялась. После Пауло родилась девочка – мамина радость, она стала инженером-химиком, как и хотели родители. А вот Пауло… Можно обвинить его родителей в жестокости: где это видано, чтобы собственного сына в 17 лет сдавали в психиатрическую лечебницу с возмутительным диагнозом: «…раздражителен, навязывает другим свои политические взгляды, учится все хуже и хуже, есть подозрение на наличие сексуальных проблем, недостаточно зрелый для своего возраста, стремится во что бы то ни стало получить все, чего захочет, в своем поведении все больше и больше впадает в крайности», – и этого оказалось достаточно для госпитализации.

« – Как ты чувствовал себя в глубине души? – Мне тогда было всего семнадцать. Единственное, чего я хотел, – это писать. Я уже начал работать репортером в одной газете, только что прочел всего Оскара Уайльда. В глубине души я был идеалистом, и мне казалось, что будет вполне справедливо, если тот, кто стремится стать писателем, все переживет на собственном опыте – в том числе и заключение в сумасшедшем доме. Ведь там побывали столько писателей и художников, взять хотя бы Ван Гога. В своей жажде приключений я счел это частью легенды о себе самом. В клинике я писал стихи, но в конце концов решил сбежать, потому что очень хорошо сознавал, что вовсе не безумен. Я хотел жить на все сто, полностью отдаваясь тому, что меня привлекало. Теперь некоторые думают, будто меня упрятали туда из-за наркотиков. Ничего подобного. Тогда я еще не пробовал никаких наркотиков. Мое знакомство с галлюциногенами состоялось позже, лет в двадцать.

– Какой урок ты вынес из этой экстремальной ситуации – находиться среди сумасшедших, не являясь одним из них?

– Буду с тобой откровенен. Мне кажется, главная опасность безумия не в нем самом, а в привычке к безумию. Когда я был в сумасшедшем доме, я понял, что могу выбрать безумие и провести всю жизнь, ничего не делая, просто изображая сумасшедшего. Это огромное искушение, я о нем писал в книге «Вероника решает умереть». Там, хотя и в романизированном виде, отразилась часть того, что мне довелось пережить в клинике.

Еще два раза родители пытались «вылечить» Пауло от его мечты – стать писателем. В Бразилии того времени, раздираемой политическими противоречиями, слово «писатель» или «художник» было сродни словам «гомосексуалист», «коммунист», «наркоман» и «бездельник». Да и странно: ведь Пауло только благодаря взятке от родителей выдали школьный диплом: он три года оставался в выпускном классе, ну какой из «третьегодника» писатель? Очень трудно пришлось религиозным и законопослушным родителям Пауло с сыном: сколько сил потребовалось уговорить его пойти в университет на престижный юридический факультет, а сколько денег и нервов стоило «убедить» профессуру взять туда «третьгодника»… После психушки он попытался взяться за учебу, но сокурсники стали чужими. Университет он не закончил, так что нет у Коэльо «вышки», вот такой простой парень. « И вот я полностью погрузился в мир наркотиков и секса. Движение хиппи стало моей новой семьей, новым племенем. Я даже стал думать, что, наверное, я гомосексуалист, ведь мама подозревала, что у меня сексуальные проблемы. И я подумал: чтобы покончить с сомнениями, надо попробовать. Так я и сделал. Первый раз мне совсем не понравилось, должно быть, потому, что я ужасно нервничал. Прошел год, я все еще сомневался, и снова попробовал. На этот раз я не нервничал, но мне все равно не понравилось. Тогда я подумал: «Третий раз все покажет, попробую в последний раз, и если не понравится, значит, я не голубой». И действительно, мне снова не понравилось. Мне тогда было двадцать три года. Сомнения были такие: раз я занимаюсь театром – а в театральной среде много гомосексуалистов, – может быть, я, сам того не сознавая, тоже гомосексуалист. Так я наконец перестал сомневаться», – рассказывает Коэльо.

Освободившись от подозрений в психической неполноценности и от необходимости посещать лекции, – Пауло начал сам давать уроки, готовил к поступлению в театральную школу. Так он зарабатывал деньги на весь год. И еще занимался детским театром. Все это была временная работа, на три месяца, и она оставляла ему девять свободных месяцев в году на путешествия. Тогда это было очень дешево. Он объехал все Соединенные Штаты, не говоря по-английски, и доехал до Мексики с двумястами долларами. Это было безумие, но в США можно было купить проездной и путешествовать полтора месяца. Тогда хиппи постоянно держались вместе. У Пауло и его спутников не было денег на платный ночлег, так что они спали восемь часов в автобусе марки «грейхаунд», пока ехали куда-то, не зная куда, но им было все равно – так они объехали кучу мест. Это было первое паломничество великого мистика еще без веры и без цели – Путь в чистом виде.

Набродившись с хиппи по свету, голодный и нищий Пауло вернулся в родной город. У его девушки (а женщины всегда играли очень важную роль в его жизни) была квартира, но денег у них не было. Однажды они принялись искать работу. Нашли фирму, где был печатный станок, и Пауло создал новый собственный журнал. Вышло всего два номера, но журнал этот сыграл решающую роль в поисках работы. Один из экземпляров второго номера попал к продюсеру компании CBS, ровеснику Пауло – Раулю Сейшасу, который потом стал замечательным исполнителем во многом благодаря текстам песен, которые написал Коэльо. Он предложил Коэльо сотрудничество: «Тогда я повел себя очень хладнокровно, потому что был знаком с обоими мирами – («системой» и свободным миром хиппи. – Е.Л. ). Рауль был продюсером Джерри Адриани, исполнителя болеро в духе Хулио Иглесиаса, которого я ненавидел. Я думал про себя: «Какой кошмарный тип!» Но в конце концов, несмотря на все свои предрассудки, я все же понял, что он замечательный, чудесный, обаятельный человек. Был один прекрасный проект, он назывался «Поэт, открой свое лицо», в нем участвовали все бразильские поэты-песенники. Мой продюсер спросил, кого я хотел бы видеть исполнителем своих песен, и я назвал Адриани, потому что он это заслужил, и действительно получилось здорово. Всего я написал шестьдесят пять текстов песен.