Лууле Виилма - Прощаю себе. В 2 тт. Том 1

Он любил ребенка, а не самого себя. А тот, кто не умеет любить и уважать себя, тот не умеет любить и другого.

Жизнь должна быть движением по прямой. Жизненные принципы должны быть прямые и чистые – ясные, честные, искренние и без задней мысли. Прямой позвоночник является показателем представлений человека, которые в свою очередь берут начало от отца.

Каждый по-разному реагирует на препятствия, встречающиеся на жизненном пути.

Представьте себе, что человек идет по дороге и неожиданно перед ним возникает препятствие в виде горы. Реакция будет индивидуальная, и она характеризует убеждения человека.

Первый человек пугается, застывает на месте, впадает в отчаяние и боится идти вперед. Его жизнь останавливается. Рано или поздно он погибнет, поскольку жизненная энергия должна находиться в движении. Застой есть гибель. Свечу жизни задул страх.

Второй, недолго думая, бросается на штурм преграды. Собрав все силы, он залезает на вершину и затем спускается вниз, чтобы по-прежнему нестись дальше по жизненной дороге. Если же этот человек начинает анализировать свои достижения и замечает, что преодоленная дистанция неравноценна затраченным усилиям, то можно надеяться, что он задумается.

Третий видит в преграде врага. Он бросается в бой, чтобы уничтожить преграду, и не понимает, почему гора увеличивается в размерах, поскольку не знает, что взращивает в себе злобу. Он хоть и может уничтожить препятствие, но еще больше уничтожает себя. Его собственная гибель не обязательно видна сразу.

Четвертый человек считает себя умнее и находчивей либо беспомощней и несчастней, чем другие. Он прокрадывается мимо преграды и спешит снова попасть на свою дорогу. Тут же обнаруживает перед собой новое препятствие, и теперь требуется найти другой выход. Он начинает бегать вокруг препятствия, и ему некогда оглянуться назад, чтобы сделать вывод из достигнутого. Спешка для него – своего рода предмет чести и гордости, и он не замечает, что по жизненной дороге движется медленно. Чтобы увеличить скорость и обогнать других, человек все больше начинает комбинировать, использовать нечестные и кривые пути. Его жизненная дорога начинает вихлять, возрастает бессмысленная трата энергии, и искривление позвоночника отражает его жизненные принципы.

Пятый достигает препятствия и говорит себе: «Вот-те раз! Ведь это показатель моей глупости. Я незаметно взрастил свой жизненный урок до таких размеров, что сам себе перегородил путь. Свои ошибки нужно исправлять самому».

Он обращается к препятствию: «Дорогой учитель, как бы тебя ни называли и откуда бы ты ни взялся – из чувства вины, страха или злобы! Я прощаю тебя за то, что ты возник на моем пути. Я понимаю, что ты явился учить меня. Дорогой учитель, прости меня за то, что я до сих пор не усвоил твоего учения. Вместо того чтобы научиться и стать умнее, я превратил тебя в своего пленника и знай себе взращивал, пока тебе не пришлось послать мне в виде болезни сигнал о совершенных мною ошибках. Ты был как песчинка, а я насыпал на тебя все новые и новые песчинки и собственноручно превратил в гору. Прости, что я только теперь осознал свою ошибку. Дорогое тело! Прости меня за то, что своей невежественностью заставил тебя страдать». Так освобождается стресс, и проходит болезнь. Гора с его пути исчезает. Можно идти дальше.

Этот человек идет по своей жизненной дороге медленно, но зато спокойно и рассудительно. Останавливается, когда нужно обдумать что-то очень важное, поскольку он умеет применять жизненную мудрость на практике. В глазах спешащего и суетящегося он предстает ленивым счастливчиком, которому всегда везет. Спешащего это злит.

Между тем каждый человек волен сам выбирать, как ему двигаться по жизненной дороге. А также каждый способен сам прочувствовать силу своего прощения, и она может оказаться невероятно большой.

Приведу два примера, которые могут оказаться поучительными даже для самого материалистического человека.

Два примера из жизни.

Однажды после лекции подходит ко мне женщина, разворачивает кусочек марли, показывает маленький камешек, в котором я с первого взгляда не распознала желчный камень, и спрашивает: «Какая же это злоба?» Взглянула я на нее с удивлением уставшего человека, и она догадалась, что я ее не вспомнила.

Она пришла на прием после операции желчного пузыря и стала заниматься освобождением стрессов так, как я учила. Через пару недель она случайно открыла коробочку, где хранила свои драгоценные камешки, и с удивлением обнаружила, что камни полностью рассыпались. Остался лишь самый маленький. Женщина сразу сообразила, что причина распада извлеченных у нее камней заключалась в ее прощении злобам. Ее обуяло азартное желание освободиться от последней злобы, твердой, как камень, – она почувствовала в себе мощь силы мысли. Когда она услышала, как эта злоба называется, то воскликнула: «Как это я сама не догадалась! Я же хорошо это помню!»

Неделю спустя за помощью обратилась другая женщина, у которой от желчных камней произошел разрыв желчного пузыря. Из-за осложнений ей было сделано две операции. Из-за рвоты женщина стремительно худела и от изнеможения едва держалась на ногах. Прощению она выучилась быстро, и, когда по прошествии недели пришла снова и я рассказала ей про случай с предыдущей женщиной, она понимающе произнесла: «Так вот почему мой большой круглый камень обратился в такие странные округлые мелкие камешки». Мне довелось видеть тот большой камень размерами два на три сантиметра – твердый-претвердый: чтобы раздробить его, потребовался бы большой молоток. Женщина эта много слышала о прощении и помогала себе, но, к сожалению, всегда лишь для того, чтобы затем вести свою жизненную борьбу еще безжалостнее. Камнем преткновения для нее всегда была чрезмерная властность ее матери, относившейся к бедам других людей, включая дочь, холодно и требовательно. Обоюдная борьба этих двух твердых камней привела обеих женщин к очень серьезной болезни.

О чудо-людях без недостатков

Слишком часто я провожу долгую разъяснительную и предлагающую возможность выбора беседу с больным, который является идеальным.

Кого и почему я так называю?

Это относится к человеку, который сидит за своей энергетической стеной, словно ожидая нападения, за мыслью моей не следит, а напротив, ждет конца моей речи, чтобы раздраженно сказать: «У меня таких стрессов нет! Я никогда никого не обвиняю и никогда не злюсь. И мои родители тут ни при чем, я давно уже их не видел. Насколько я помню, моя мать всегда была хорошей». Столь решительная безапелляционность есть нежелание признать свои ошибки. Это – второй лик непрощения. Ведь если я не совершил ошибок, то и прощать не надо!

Читать дальше