Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 10

Ножик, режь, огонь, жги!

Вода, иди из его тела,

От моих слов, моего дела,

Суши его суше сухих листов,

Суше сухой травы.

Сохни его глаза, сохни его рука.

Чур, змея, не спи!

Чур, клещ, не дреми!

Игла, не стой, нож, не зевай,

Огонь, не потухай!

Зверь его грызи, дьявол забери!

Не отмолить, не отлечить,

Не заговорить, не упросить.

Мое слово первое, его последнее.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

На глубоком окияне, на острове Кургане,

Стоит дуб-старозуб.

Под тем дубом-старозубом

Лежит змея, извивается,

От мертвой тоски змея мается,

Плачет, страдает, день от дня погибает,

Не ест, не пьет, кровавые слезы льет.

Украла она в церкви икону святую,

Бог ее покарал, тоской смертной наказал.

Кто мое добро взял,

Тот муку с той змеи перенял.

Если вор добро мое не вернет,

То страшной смертию умрет.

Змея скоропея, вынимай своих скоропеят:

Лютых, летучих, норовых, полевых, щелевых,

Желтохвостых, зеленых, краснопузых,

Болотных, земляных, водяных.

А если вор мое добро добром не вернет,

То из его сердца

Жало змея себе назад заберет —

В гнилую колоду, к своему змеиному роду:

К лютым, летучим, норовым, полевым, щелевым,

Желтохвостым, зеленым, краснопузым,

Болотным, земляным, водяным.

Быть тогда вору – покой,

А мне все покраденное добро.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Из письма:

«Не судите, люди добрые, меня, мать, одну воспитавшую троих детей. Работала я по две смены, чтобы хоть как-то прокормить и одеть своих сыновей. Как и всякая мать, я безумно люблю своих мальчиков. Видит Бог, не учила я их плохому. Да и по правде сказать, добрые они у меня, из-за этого-то теперь и страдают. Глупые и безотказные…

Друзья моего Саши угнали мотоцикл, а потом их всех вместе и взяли, не разбираясь. Мотоциклу тому уже лет двадцать было, захочешь продать за пятьсот рублей – и то не продашь. Но кого это волнует! Ребят в милиции били, и мой дурачок то ли побоев не выдержал, то ли в благородство решил сыграть, не знаю, но взял он всю вину на себя. Тем не менее им всем дали по два года.

На свиданке сын плакал, клялся, что не виноват, просто побоев не вынес, вот и сказал, что от него требовали на допросе.

На суде я разрыдалась, и судья меня выгнала, да еще грубо так!

Через месяц сына моего убили. Один парень потом рассказал, что в тюрьме Сашу изнасиловали, а ведь ему было всего восемнадцать лет. Я не могу теперь слышать треск мотоциклов: у меня сразу же припадки начинаются, каких раньше никогда не было.

Мужик тот, у которого мотоцикл угнали, приходил ко мне пьяный, просил денег. Говорил: если я, мол, заплачу, он на суде выступит в пользу моего сына. Денег у меня не было. Стала я его просить, умолять пойти в суд, ведь не виноват был мой сынок. Выпил он у меня в доме бутылку водки, покуражился и ушел. Напоследок сказал: «Хрен с тобой! Вот отдерут твоего пацана зеки – сразу о своей жадности пожалеешь».

Живу я в старой квартире, но даже если бы мне пришлось ее продать и остаться с детьми на улице, я бы и то согласилась, но квартира мне не принадлежит.

Адвокат мне песни пел, что срока Сашеньке не дадут. Мотоцикл, мол, старый совсем. Но судья очень принципиальной оказалась. Решила показательный процесс устроить. Разве у нее нет детей? Я понимаю, работа такая, за эту работу она получает деньги, а значит, должна эти деньги отрабатывать, но зачем же палку перегибать? И что по сравнению с вечностью наша короткая жизнь? Была бы я богатой, купила бы своим мальчикам мотоцикл. А теперь из-за груды железа нет моего Саши. Ив дверь он ко мне никогда уже больше не постучит. У него не было девушки, значит, у меня даже надежды на появление внука не было. Я не могу есть и спать. Мне слышится голос моего сыночка. Как мне жить, не знаю…»

Чтобы судья смягчил приговор, перед тем как войти в здание суда, прочитайте следующий заговор:

Огнево – от гнева,

Ангел навстречу,

Христос по пути.

Милостивый Никола гневный,

Суд отведи,

Высветли сердце,

Высветли мысли на доброту судьи,

Рабу Божьему (имя)

В милость суда помоги.

У меня замок, у Богородицы ключи,

Открой рабу Божьему (имя) все пути.

Господи Иисусе Христе, помоги.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Дома прочитайте сорок раз подряд особый заговор над носовым платком, которым затем следует вытирать лицо во время суда. Заговорные слова такие:

Стоит гроб из четырех досок,

В гробу четыре черта сидят,

На судейский порог глядят.

Как от этих чертей открещиваются,

Как от них отмаливаются

Души малые и души старые,

Души грешные и безгрешные,

Так отпрашивают и отмаливают

От въедливого суда,

От засуда и застенков,

И от тюрьмы, и от замков,

От колы-затворы, колы-запоры.

Вы, седьмые ключи,

Вы, седьмые замки,

Отпирайтеся, открывайтеся.

Вы, железные, вы, засовы,

Вы, кандалы и оковы,

Здесь стоит Бог, здесь Его порог.

Он суда не допустит,

Он в тюрьму раба Своего (имя) не пустит.

А ты, красно солнце, решетное оконце,

Решетки разойдитесь,

Петли с дверей сместитесь.

Ярам, Авраам, Ахала, Духала,

Ум, Зим, Зем, Була,

Ах, ам тала.

Седьмая, восьмая, тринадцатая.

Моему слову последнему никогда не быть,

Раба Божьего (имя) судьям никогда не осудить.

Кто есть Судья? Господь.

Ему и о нас судить,

Итак тому чтобы и быть.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отрывают рукав от рубашки, в которой умер человек, и завязывают на нем три узла, читая над каждым особый заговор. Потом этот рукав берут с собой на заседание суда. Заговор следующий:

Как этого покойника не осудить,

В тюрьму, на каторгу не усадить,

Так и раба Божьего (имя) не присудят.

У всех судей сердца умилятся,

Крабу Божьему (имя)

Не станут они придираться.