Дипак Чопра - Путь Волшебника

— Но если я забуду многие вещи, лес не сможет напомнить мне о них, — возражает мальчик.

— Это не так, — отвечает Мерлин. — Единственная вещь, о которой ты можешь забыть, это ты сам, но эту вещь ты сможешь найти под каждым деревом.

Почему существует мир? Потому что одно огромное сознание решило написать код жизни и разбросать его по страницам времени. И не удивительно, что волшебник не может сказать, где кончается его тело и где начинается мир. Эта книга вам снится — или это вы приснились ей?

Мерлин на много лет исчез из мира Артура. Но однажды он вдруг вышел из леса и появился в Камелоте. Король Артур невероятно обрадовался своему учителю и приказал устроить в его честь королевский банкет. Но Мерлин выглядел озадаченным и смотрел на своего бывшего ученика так, как будто увидел его впервые.

— Пожалуй, я мог бы присутствовать, если вы тот, за кого я вас принимаю, — сказал Мерлин. — Но скажите мне правду, кто вы на самом деле?

Артур был очень удивлен, но прежде, чем он успел что-либо возразить, Мерлин, обращаясь к собравшемуся двору, громко произнес:

— Я отдам этот мешочек золотой пыли любому, кто сможет мне сказать, кто этот человек. — И тут же в его руках появился кошелек, до отказа набитый золотой пылью.

Огорченные и сбитые с толку, стояли рыцари Круглого Стола, ни один не вышел вперед. И тогда отважился юный паж:

— Все мы знаем, что это король.

Мерлин покачал головой и тут же выставил пажа из зала.

— Знает ли кто-нибудь из вас, кто это? — повторил он.

— Это Артур, — раздался другой голос. — Даже дураку это известно.

Мерлин поискал взглядом, откуда донесся голос, и увидел стоявшую в углу старую служанку. Ей он тоже приказал покинуть зал. По залу пронесся смущенный шепот. Но вскоре брошенный Мерлином вызов превратился в игру.

Посыпались самые разные ответы: сын Утера Пендрагона, правитель Камелота, английский монарх. Мерлин не принял ни одного из них, равно как он не принял и более изобретательных ответов — сын Адама, цветок Альбиона, человек среди людей и т. п. Наконец игра увлекла саму Гвиневеру. "Это мой возлюбленный муж", — прошептала она. Мерлин только качал головой. Один за другим люди покидали зал, пока в нем не осталось никого, кроме волшебника и короля.

— Мерлин, ты всех нас поставил в тупик, — признался Артур. — Но я уверен в том, что я знаю, кто я такой. И вот мой ответ: я твой старый друг и ученик.

После очень коротких колебаний Мерлин отверг этот ответ, как и все остальные, и самому королю не осталось ничего другого, как покинуть зал. Любопытство, однако, заставило его оставить дверь открытой, чтобы видеть, что происходит в огромном зале. К большому его удивлению, Мерлин подошел к окну, открыл кошелек и высыпал золотую пыль в воздух.

— Почему ты выбрасываешь в окно драгоценный металл? — спросил Артур, не в силах сдержаться.

— Я вынужден это сделать, — ответил Мерлин, поворачиваясь к нему. — Ветер сказал мне, кто ты есть.

— Ветер? Но он вообще не умеет говорить.

— Вот именно.

Волшебники и те, кто принадлежит к их племени, часто предпочитают оставаться безымянными и не придерживаться постоянного места. Они всячески стараются избегать панибратского отношения к ним простых смертных. "Кто бы ни назвал меня по имени, — говорит Мерлин, — чужой. Если вы узнаете мое лицо, это еще не значит, что вы меня знаете".

Волшебник видит себя гражданином космоса. Поэтому не может существовать никакого конкретного места, где бы его можно было найти.

Первое, что ограничивает нас в нашей жизни, жизни простых смертных, это имена, ярлыки, определения. Иметь имя полезно — это позволяет вам знать, какое свидетельство о рождении ваше, — но это быстро превращается в ограничение. Ваше имя — это ярлык. Оно определяет вас как родившегося в такое-то время, на таком-то месте, у вполне определенных родителей. Несколько лет спустя ваше имя определяет вас как поступившего в такую-то школу, потом — как приобретшего такую-то профессию. К тридцати годам ваша личность уже оказывается заключенной в ящик из слов. Стенки ящика могут, например, состоять из следующих определений: "Католик, специалист по налоговому праву, закончивший Корнельский университет, женат, имеет троих детей и закладную". Это не значит, что эти факты неверны, но они вводят в заблуждение. Это состоящая из всевозможных условий ловушка, в которую попадает не ограниченный никакими условиями дух.

Многие из этих ограничений кажутся принадлежащими вам , но на самом деле они принадлежат только вашему телу, а вы — это гораздо больше, чем просто ваше тело. У волшебника особые взаимоотношения со своим телом. Он видит свое тело как блуждающий огонек сознания, принявший определенную форму в этом мире, почти так же, как текут и принимают форму камни, деревья, горы, слова, желания и сны. Тот факт, что сон нематериален, тогда как тело вполне материально, не смущает волшебника. Волшебники лишены наших обычных предвзятых мнений, которые заставляют нас ставить знак равенства между понятиями «материальный» и "реальный".

Волшебник не считает себя местным явлением, пригрезившимся большому миру. Волшебник — это мир, которому грезятся местные явления. Для него не существует границ. Смертные не могут существовать без границ. Для них место, где они находятся, определяется их телом — не имея тела, никто даже не смог бы сказать, где его дом, потому что дом там, куда тело отправляется, чтобы найти кров и отдохнуть.

Однако Мерлин вовсе не считает себя бездомным. "Это тело, — говорит он, — подобно насесту, который служит домом для моих мыслей, но они так быстро прилетают и улетают, что можно с тем же успехом сказать, что они живут в воздухе". И еще — мы полагаем, что мысли рождаются у нас в голове, но мы никак не можем этого доказать. Кто видел мысль перед тем, как она возникла? Кто следил за мыслью, когда она вдруг сменяется следующей?

Мерлин не может понять, почему смертные так цепляются за свои тела. "Вполне можно сказать, что эта куча мяса и костей — это «я», — говорит Мерлин. — но только в том случае, если этот холм, и это пастбище, и этот замок — это тоже "я"". В глазах Мерлина смертное тело ничем не лучше, чем вешалка для пальто, на которую навешиваются убеждения, страхи, предубеждения и мечты. Если вы повесите на вешалку слишком много пальто, вы больше не будете видеть самой вешалки. Именно это делают смертные со своими телами, говорит Мерлин. Невозможно увидеть правду о человеческом теле — то, что это река осознания, текущая сквозь время, — потому что слишком много груза прошлого скопилось на нем.