Магия Любви и Черная Магия

В то время, когда Гараб жил напряженной духовной жизнью, размышляя в своей пещере о подвигах идеальных служителей милосердия и готовясь последовать их примеру, дни Дэчемы, заполненные, как и у всех монахинь, бытовыми заботами, проходили уныло и бесцельно.

Дэчеме нередко приходилось бывать вместе с пожилыми монахинями в деревнях, собирая пожертвования. Однажды, через два года после ее появления в Самдэнлинге, ей велели отправиться с двумя другими монахинями к некоей богатой вдове, обещавшей преподнести в дар обители чай.

Ферма, где жила вдова, находилась неподалеку от реки, переход которой чуть было не закончился трагически для Дэчемы и Гараба.

Согласно обычаю, а также надеясь, что добрые дела позволят ей получить в грядущей жизни еще более значительное богатство, вдова предложила монахиням остаться у нее на два дня.

Оказавшись поблизости от места, где она неожиданно потеряла свою любовь, Дэчема стряхнула с себя оцепенение. В ней проснулось желание снова увидеть роковой брод, леса, в которых она блуждала в поисках Гараба, а также то место, где его шапка висела на утесе как неопровержимое доказательство гибели ее возлюбленного.

Ничего не сказав своим спутницам из опасения, что они попытаются ее удержать, Дэчема спозаранок покинула ферму и направилась к реке. Крестьяне, которых она встретила по дороге, указали ей путь к броду, и она подошла к нему, когда утро было в разгаре.

Стояла весна, сияло солнце, но снег в горах еще не начал таять. Мутная пенистая река, которую не могла забыть Дэчема, стала мелкой, чистой и прозрачной, и напугавший когда-то беглянку рев ее бурных вод превратился в ласковое журчание.

Лесная тропа привела женщину к берегу, где она стояла на коленях перед шапкой Гараба, где отрезала свои волосы и обрекла себя на унылую жизнь монахини.

Дэчема опустилась на колени, как и в тот печальный день, а когда поднялась, все еще держа руки сложенными на груди, ее взгляд упал на утес, на котором она заметила тогда некий синеватый предмет, отделанный чем-то блестящим и оказавшийся вблизи шапкой ее любимого с сине-золотым галуном…

Не грезится ли ей это? На выступе того же утеса трепетал выцветший бесформенный клочок материи. Заинтригованная Дэчема приблизилась к воде, сняла сапоги и вошла в реку. Ступая по камням, она дошла до утеса, протянула руку и прикоснулась к лоскуту. Это был обрывок фетровой шапки Гараба с еще видневшимися остатками золотого галуна.

Потрясенная Дэчема едва не упала с камня, на котором стояла. Внезапно молодая женщина прониклась уверенностью, заглушившей все прочие мысли: уцелевший лоскут означал одно — Гараб жив.

Где же oн? Дэчема и представить себе этого не могла, но знала, что разыщет его. Она встретила героя своих сновидений, пожертвовав всем, чтобы его разыскать, и теперь хотела найти его любой ценой.

Всего несколько шагов отделяли Дэчему от берега, но когда она ступила на него, решение созрело: она не вернется на ферму, где оставила своих спутниц, не вернется и в монастырь.

Прижимая к груди клочок шапки возлюбленного, Дэчема прошла вдоль берега к броду. Там она опять сняла сапоги, приподняла платье до колен и вошла в воду. Благодаря высокому росту, она почти не намочила платья при переходе реки.

Ступив на другой берег, женщина не подумала о том, что отправляется в опасный путь, покинув приют, где вела размеренную жизнь. Дэчема не имела ничего, кроме платья, в котором была, и главное, ничто не доказывало того, что Гараб жив. Однако подобные соображения даже не пришли ей в голову.

Беглянка ничего не ела со вчерашнего дня, но надеялась на милостыню, зная, что крестьяне не откажут в подаянии странствующей монахине. Она решила выдавать себя за паломницу. Тысячи паломников обоих полов круглый год шествуют по Тибету, направляясь к святым местам, чтобы испросить благословения лам, прославившихся своими добродетелями и необычайной мудростью; Дэчема была уверена, что, выдавая себя за паломницу, она не будет привлекать к себе внимание и сможет выжить.

Долог путь странника, который заходит в деревни, просит милостыню по домам и расспрашивает людей. У Дэчемы не было определенного маршрута. Она брела куда глаза глядят, как и раньше, когда сбежала из отчего дома, разыскивая мужчину своей мечты, которого потом встретила, потеряла и теперь хотела снова найти, чтобы уже никогда с ним не разлучаться.

Проскитавшись полгода неподалеку от реки, которая притягивала ее как магнит, она миновала область Га и добралась до Черку, по-прежнему не теряя надежды. Никто из тех, кого она расспрашивала в этих местах, не помнил, чтобы кто-то утонул во время наводнения, которое все прекрасно помнили, поскольку оно причинило огромный ущерб. Смертных казней в округе тоже давно не было.

Однако Дэчеме не удалось обнаружить следов Гараба.

Тогда она подумала, что пастухи племени, в котором он жил, могли знать, что стало с их бывшим предводителем. Может быть, он даже опять поселился среди них, когда минула опасность.

Дэчема вновь отправилась в путь, и прошло еще несколько месяцев, прежде чем она добралась до стойбищ Гараба.

За исключением разбойников, участвовавших в налете на монгольский караван около десяти лет тому назад, никто из пастухов никогда не видел Дэчему.

Они слышали, что Гараб возил с собой в Лхасу, а затем к Ган-Тэсэ необычайно красивую любовницу, в которую был страстно влюблен, но никому не приходило в голову, что между красоткой и жалкой изможденной монахиней, просившей милостыню в их стойбищах, было что-то общее.

Дэчема не решалась прямо спрашивать о Гарабе. Она полагала, что после разгрома банды прошло достаточно много времени и нависшая над Гарабом угроза миновала, но не была в этом уверена и соблюдала осторожность, что сильно затягивало поиски.

Наконец Дэчема узнала, что Гараба видели двое пастухов из племени, пастбища которого раскинулись на востоке, по дороге к Амне Мачен. По слухам, бывший предводитель разбойников сделался святым отшельником.

Дэчема покинула стойбище Гараба.

Поскольку странница кормилась подаяниями, она не могла отправиться прямо к Амне Мачен через бескрайние степные просторы, подобно купеческим караванам, и пошла окольным путем, стараясь держаться ближе к деревням. Таким образом прошло еще несколько месяцев.

Дорджи Мигьюр и сидевший у его ног Гараб слушали в скиту на склоне Амне Мачен рассказ некоего дрокпа , которого послали к отшельнику вожди племени, обитавшего в верховье Желтой реки.

Посланец принес тревожные вести, и пастухи просили у мудреца совета и помощи. В их краях объявились двое чужеземцев, непохожих друг на друга. У одного из них были светло-каштановые волосы, напоминавшие цветом тума (съедобный корень), и голубые глаза, как у больших собак, охраняющих палатки. Голова другого была покрыта золотыми нитями. Оба чужеземца были высокого роста, и человек с золотыми волосами выглядел гораздо моложе своего спутника.