Джеймс Редфилд - Десятое пророчество

– Может быть, убить?

– Да, может быть, убить! – Он почти выкрикнул это, к вящему удивлению нас обоих, потом вздохнул и пожал плечами.

– Помните, что я рассказывал вам о своих видениях – тех, из девятнадцатого века, из времён войны с индейцами?

– Смутно, – пробормотал он.

– Так вот. Я не сказал вам тогда, но думаю, что видел вас с Майей – вместе. Кэртис, вас обоих убили солдаты. Он посмотрел вверх.

– И вы думаете, что я сердит на неё из-за этого?

Я улыбнулся.

В этот момент мы оба услышали знакомое гудение.

– Чёрт побери! – выругался Кэртис. – Они снова начали!

Я схватил его за руку:

– Кэртис, мы должны представить себе, что вы с Майей собирались сделать тогда, почему у вас ничего не вышло и что вы имели в виду изменить на этот раз.

Он покачал головой:

– Я не знаю, до какой степени способен поверить во всё это. Я не знаю даже, с чего начать.

– Думаю, вам просто нужно поговорить с ней: уж что-нибудь да выплывёт.

Он молча смотрел на меня.

– Вы попытаетесь?

Наконец, он кивнул, и мы пробрались обратно в пещеру. Майя неловко улыбнулась.

– Простите, что я так разошёлся, – начал Кэртис. – Похоже, это последствие чего-то, случившегося в иные времена.

– Забудьте об этом, – ответила она. – Хоть бы уж нам удалось вспомнить, что мы собирались сделать тогда.

Кэртис, нахмурившись, смотрел на Майю.

– Если мне не изменяет память, вы имеете какое-то отношение к исцелению. – Он взглянул на меня. – Ведь вы мне об этом говорили?

– Не думаю, – возразил я, – но так оно и есть.

– Я врач, – объяснила Майя. – Я использую в работе положительные образы и веру.

– Веру? Значит, вы подходите к людям с религиозных, позиций?

– Ну, только в самом общем смысле. Употребив слово «вера», я подразумевала силу энергии, порождаемой ожиданием. Я работаю в клинике, где мы стараемся смотреть на веру, как на мыслительный процесс, как на способ содействовать построению будущего.

– И как давно вы этим занимаетесь?

– Вся жизнь подготовила меня к тому, чтобы заняться изучением целительства. – И она рассказала ему историю своей жизни – ту же самую, что рассказывала мне, не забыв о склонности своей матери подозревать у себя рак.

Мы оба внимательно слушали Майю. Это придало ей энергии: с её лица исчезли признаки усталости, глаза заблестели. Кэртис спросил:

– Вы считаете, что беспокойство вашей матери и отрицательное восприятие будущего повлияли на её здоровье?

– Да. Похоже, люди сами способствуют тому, чтобы в их жизни происходили два типа событий: положительные, когда в нас живёт вера, и отрицательные, когда нами владеет страх.

Но мы делаем это бессознательно. Как врач, я считаю, что можно многого достичь, если сделать этот процесс полностью сознательным.

Кэртис кивнул:

– Но как?

Майя не ответила. Она вдруг встала и уставилась перед собой. На её лице отразилась паника.

– Что-то не так? – спросил я.

– Я… я вот только что… я вижу, что произошло во время той войны.

– Что? – коротко спросил Кэртис.

Она перевела взгляд на него:

– Я помню… мы были там, в лесу. Я всё вижу – солдат, пороховой дым…

Кэртис задумался – видимо, погрузился в глубины памяти.

– Я был там, – наконец пробормотал он. – Почему я был там? – Он взглянул на Майю. – Это вы привели меня туда! Я ничего не знал, я был просто наблюдателем от Конгресса. Вы сказали мне, что мы сумеем остановить эту бойню!

Она отвела глаза, пытаясь вспомнить, понять.

– Я думала, что нам удастся… что есть способ… Погодите! Мы же были там не одни. – Она повернулась и сердито воззрилась на меня. – Вы тоже находились там, но покинули нас. Почему вы нас бросили?

Ее слова заставили меня вспомнить виденное прежде, и я рассказал то, что видел тогда, описав всех присутствовавших на совете: старейшин различных племён, себя самого, Чарлин.

Я объяснил, что один из старейшин был всем сердцем на стороне Майи, но считал, что время ещё не пришло, что племена ещё не обрели нужного видения. Поведал и о другом вожде, буквально кипевшем гневом при виде злодеяний белых солдат.

– Я не мог остаться, – сказал я и, в качестве объяснения, изложил историю моего общения с францисканцами. – Я не мог преодолеть стремления бежать. Я должен был спастись. Мне жаль, что так вышло.

Майя глубоко задумалась; я коснулся её руки:

– Старейшины знали, что это не сработает, да и Чарлин подтвердила, что мы ещё не вспомнили мудрость предков.

– Тогда почему один из вождей остался с нами? – спросила она.

– Он не хотел, чтобы вы умирали одни.

– Мне совсем не хотелось умирать! – воскликнул Кэртис, сверля глазами Майю. – Это вы ввели меня в заблуждение!

– Мне очень жаль, – проговорила она. – Я не помню, в чём заключалась наша ошибка.

– Зато, я знаю, – отрезал он, – Вы полагали, что можете остановить войну уже одним тем, что хотите её остановить.

Она долго смотрела на него, потом на меня.

– Он прав, – произнесла она, наконец. – Во время визуализации мы видели, что солдаты должны остановить свою агрессию, но у нас не было отчётливой картины того, как это должно произойти.

Это не сработало потому, что мы не располагали всей информацией. Видения каждого были порождены не верой, а страхом. А это ведь происходит точно так же, как когда речь идёт об исцелении тела.

Когда мы вспоминаем, что должны делать в жизни, это помогает восстановить наше здоровье. Когда нам удастся вспомнить, что предстоит сделать всему человечеству, – вот прямо сейчас, начиная с этого самого момента, мы сумеем исцелить мир.

– Очевидно, – принялся размышлять я, – Видение рождения содержит не только то, что конкретный человек собирался совершить в физическом измерении, но включает в себя и более широкое видение того, что пытались совершить люди на всём протяжении истории, а также и какие-то подробности относительно того, куда мы направимся отсюда и как добраться туда.

Нам просто нужно расширить свою энергию и поделиться друг с другом своими изначальными намерениями. Тогда мы сумеем вспомнить.

Прежде чем Майя успела ответить, Кэртис вскочил на ноги и выглянул наружу.

– Я слышу что-то, – пояснил он, оборачиваясь к нам. – Там кто-то есть.

Мы с Майей прижались к стенам пещеры, силясь разглядеть что-нибудь среди деревьев и кустов. Мне послышался шорох листьев под чужой ногой.

– Пойду выясню, в чём дело, – шепнул Кэртис, осторожно выбираясь из пещеры.

Я взглянул на Майю.

– Пожалуй, я пойду с ним.

– Я тоже, – шепотом ответила она.

Вслед за Кэртисом мы вскарабкались на каменный выступ, откуда можно было обозреть всё ущелье внизу. Среди подлеска мелькали две фигуры – мужская и женская. Они двигались в западном направлении.