Ли Кэрролл - Дети индиго. 10 лет спустя

Сэм по-прежнему принимает риталин. Его папу и маму заставили пройти курсы «родительской грамотности», где им рассказали о правильных методах воспитания. Как бы мне хотелось сообщить вам, что у этой истории счастливый конец! Но, увы, она далека от завершения. Я бы охотно сказала, что этот случай — исключение. Но это не так. В школах и детских садах, где мне приходится работать, я часто сталкиваюсь с детьми, которых воспитывают по старинке и без должного понимания. Я вижу, что школы стремятся держать своих учеников под контролем, а педиатры ищут самое быстрое и простое решение проблем в поведении детей. (На частных приемах я имею более широкое поле для маневра; а в школах мои возможности не столь велики, так как здесь существует целый ряд законодательных ограничений. Кроме того, не все родители и образовательные учреждения готовы к серьезной работе.)

Вероятно, проблемы со вниманием останутся у Сэма и в дальнейшем, а перепады настроения только усилятся. В первом или втором классе родители снова поведут мальчика к педиатру и скажут, что лекарство не помогает, так как ребенок по-прежнему невнимателен и импульсивен. В школе начнется настоящая учеба с большой нагрузкой, но из-за нехватки времени Сэму уже не разрешат делать перерывы, как это было в детском саду. Не имея возможности выплеснуть свои эмоции, мальчик будет все чаще страдать от приступов неконтролируемого гнева и перепадов в настроении, а его поведение станет еще более агрессивным.

Рано или поздно Сэм выйдет из себя и кого-нибудь побьет. Учителя будут в растерянности пожимать плечами, не зная, что предпринять: их педагогические методики в таких случаях не срабатывают. К тому же нагрузки на детский организм будут столь велики, что мальчик не сможет контролировать себя самостоятельно. К сожалению, можно легко представить дальнейшее развитие событий: ребенку поставят новый диагноз — биполярное расстройство. Чтобы смягчить перепады настроения и снизить эмоциональность, мальчику пропишут успокаивающий препарат (который он будет принимать вместе со стимулянтом).

В школе он останется таким же драчуном и забиякой, который будет выплескивать свою агрессию не только на детей, но и на взрослых. По-видимому, с годами в нем будет скапливаться все больше гнева, и мальчик окажется бессилен справиться с переполняющими его эмоциями, тем более что у него будет не так уж много возможностей их выразить. Он станет частым гостем в кабинетах врачей, будет принимать все новые пилюли и даже испробует на себе пару разновидностей фармацевтических «коктейлей». (В одной государственной школе я работала с ребенком, который поочередно принимал девять комбинаций психотропных препаратов, после чего угодил в больницу.)

К пятому классу Сэм станет еще меньше доверять взрослым и уважать авторитеты. И не без оснований. Скорее всего, он возненавидит любые указания и будет грубить преподавателям на уроках. Испробовав все способы, учитель не придумает ничего лучше, чем позвонить родителям или отправить мальчика в кабинет директора. Сэм с большой неохотой будет ходить в школу и заниматься дома. Он будет злиться на всех и вся.

К этому времени ему, видимо, поставят окончательный диагноз: вызывающее оппозиционное расстройство. Пожалуй, этот ярлык можно навесить на всех известных мне Индиго , которым не предоставили права выбора и свободы действий, а в школе не позволяли лишний раз двигаться. «Мы просто не можем найти на него управу. Он вообще нас не слушает. Может, стоит подыскать ему другую школу, где ему могли бы уделять больше внимания…» И так далее в том же духе.

В старших классах (если он еще удержится в школе) Сэм может начать эксперименты с другими видами лекарств. Он попробует заглушить одолевающие его чувства — одиночество, гнев, отчаяние или досаду на себя из-за постоянных неудач в школе. Я не раз видела, как эти дети в конце концов попадали в клиники с диагнозом «алкогольная зависимость», «наркомания» или «передозировка наркотиков».

Как врач-практик и диагност, я хочу особо подчеркнуть: случающиеся у ребенка перепады в настроении еще не означают, что он страдает биполярным расстройством. Настроение детей (как Индиго , так и обычных) определяют самые разнообразные причины: события их жизни, особенности характера, биохимический баланс в организме. Перепады в настроении могут быть вызваны эмоциональными проблемами ребенка, подавленным гневом, излишней чувствительностью, гормональными нарушениями, перебоями в работе пищеварительной системы, семейными неурядицами и трудностями с учебой. Кроме того, на настроение могут повлиять нарушения сна из-за ночных кошмаров, а также непроявленный гнев, связанный с воспоминаниями о прошлом. Часто Индиго несут в себе «ярость всей Земли», впитывая гнев своей семьи и непереработанную энергию всех детей, с которыми они вступают в контакт в течение дня.

Индиго — высокочувствительные энергетические магниты, и когда впитанная ими энергия не очищается и не перерабатывается, в их организме наступает хаос. По моим наблюдениям, перепады в настроении и нервные срывы, как правило, вызваны непроявлен-ным гневом, из-за которого ребенок впадает то в ярость

(гнев, направленный наружу), то в депрессию и отчаяние (гнев, направленный внутрь). Научив Индиго правильно управлять своим гневом, мы снабдим их энергией для выполнения их жизненной миссии на Земле. Если же это нам не удастся, тогда, став подростками, они могут пойти на самые отчаянные шаги, чтобы положить конец своим страданиям: все может закончиться или пальбой по окружающим (как это произошло в школе «Колумбина»), или «выстрелами» в себя при помощи тех же наркотиков.

Я часто получаю электронные письма от подростков и молодых людей в возрасте около двадцати лет, в которых описаны истории, схожие с историей Сэма. После стольких лет противостояния они вдруг находят статью, посвященную Индиго , которая «поражает их до глубины души». И вот они спрашивают меня: «Я что, Индиго ? Я очень на них похож… Как вы думаете, я с самого начала был таким? Не плохим, не глупым, а просто другим?» И они плачут в трубку. Их жизнь вдруг обретает совершенно другой смысл. В миг, когда человек узнает о себе нечто новое, все двадцать с лишним лет отчуждения разваливаются, как карточный домик, и все вдруг само собой становится на место. Это известие находит такой отклик в его душе, что он ни секунды не сомневается: это правда.