Бхагаван Раджниш - Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы

Жан Пиаже очень много работал над развитием разума детей. Всю свою жизнь он работал над этим и открыл много интересных вещей: ребенок не делает никаких различий между предметами и своим телом. Вот почему он может взять свою ногу в рот и начать есть палец, так как он не разделяет. Ему в голову не приходит, что это его собственный палец и бесполезно сосать его, он хватает его, как схватил бы любой другой предмет — здесь нет раз-деления. Он может покакать и начать есть это — для него это не является чем-то плохим или хорошим. Мы ска-жем: «Какая гадость!» Но для него нет различий, что он может сделать?

Из-за этого в Индии веками множество людей пытались имитировать детей. Так, они питались там же, где ис-пражнялись, и глупцы звали их парамаханса, тот, кто достиг. Они просто имитировали детей, они не делали раз-деления — но все же они делали его! Иначе невозможно. Они де¬лали различия, но заставляли себя не разделять. Будда этого не делал, не делали этого Иисус и Кришна, но эти, так называемые парамахансы — вы можете найти их по всей стране — они заставляют себя не разделять.

Но, разделяете ли вы, или заставляете себя не разделять, разум остается центром: разделение здесь, но вы его подавляете. Вы ведете себя по-детски, но вы не невинны.

Когда два станет одним, подобно ребенку... Когда ребенок рождается, он открывает свои глаза, он смотрит, но он не думает, сначала есть взгляд, потом следует мышление. Должно пройти время, несколько лет, прежде чем ребенок станет разделять. Ребенок выхватит игрушку из рук другого ребенка, и вы скажете: «Не делай этого! Это нехорошо, это не твоя игрушка!» Вы делаете разделение по принадлежности, потому что вы верите в личную соб-ственность. Вы думаете: «Это мое, а то — не мое». Для ребенка разделения не существует — игрушка всего лишь игрушка. Он не думает, что она не его: «Если моя рука может схватить ее, она моя!» «Твое» и «мое» еще не четко разделены.

Дети совсем не различают сон и реальность. Так, ребенок может утром расплакаться, потому что во сне у него была прекрасная игрушка: «Куда она девалась?» Он хочет немедленно получить ее обратно. Он не различает сон и явь, он ничего не различает. Он невинен, потому что пока, он не может разделять.

И невинность мудреца приходит к нему, когда он перестает различать. Не то, чтобы он не видел, что зеленое — это зеленое, а красное — это красное; не то, чтобы он не отличал хлеб от камня, но он отбрасывает разум. Те-перь он живет взглядом, а не мыслью. Вот почему индусы зовут своих философов даршана. Даршан означает смотреть, не думать; и философия — это неправильный перевод, так как философия подразумевает мышление, это как раз противоположное.

Даршан означает смотреть, а философия — думать, они противоположны друг другу, они не имеют ничего общего. Даршан означает взгляд, который подобен взгляду ребенка, когда разделение отброшено: «Когда вы сде-лаете два одним, и когда вы сделаете внутреннее, как внешнее, а внешнее как, внутреннее...» Потому что «внут-реннее» и «внешнее» — это тоже разделение.

Я могу сказать: «Оставь внешнее, иди к внутреннему, двигайся внутрь, отбрось то, что снаружи!» Но вы не поймете объекта целиком, потому что, когда вы отбросите внешнее, внутреннее отпадет автоматически. Когда нет внешнего, как может существовать внутреннее?

Это относительные понятия: внутреннее существует только, как противоположность внешнему; когда нет внешнего, исчезает и внутреннее. Вы устраняете внешнее, а внутреннее исчезает автоматически само; нет больше ни «внутри», ни «вне» — вы становитесь одним. Если еще есть внутреннее и внешнее, тогда вы еще два, вы не едины, вы еще разделены.

Вот почему монахи Дзен говорят одну из самых странных вещей, которая когда-либо утверждалась: они гово-рят, что этот мир и есть Бог; они говорят, что обычная жизнь и есть религия; они говорят, что все, как оно есть, прекрасно. Ничего не нужно менять, потому что любая попытка менять порождает двойственность: то, что есть, должно быть заменено на что-то другое, которое должно прийти на смену; «А» должно быть заменено на «Б», поя-вилась двойственность. Они говорят, что этот мир множественен; Бог не может быть где-то еще, потому что это «где-то еще» рождает дуальность. Бог не создатель, а вы — не создание — вы и есть Бог — не создатель; само тво-рение божественно, само творчество — есть Бог.

Разум всегда пытается сделать разделение, это его специальность. Чем больше вы делаете различий, тем вы умнее. И разум всегда говорит, эти мистики немного придурковаты, потому что отсутствуют четкие границы. Вот почему они называют религию мистицизмом, а под мистицизмом они подразумевают не очень хорошую вещь. Они подразумевают под мистицизмом что-то расплывчатое, как туман, что-то мутное, нечто, не являющее-ся четкой реальностью, а скорее сном.

Эти мистики — глупы с точки зрения логиков, потому что они не делают, а разделение — это все, что вы должны делать, вы должны знать, что есть что! И логики думают, что чем больше вы разделяете, тем ближе вы к реальности. Вот почему наука, которая следует логике, которая есть применение логики и больше ничего — доб-ралась до атома, разделяя, шаг за шагом, они достигли атома.

Религия, не разделяя, а объединяя, отбрасывая границы, а не проводя их, достигает Предельного, Единого. Наука достигла атома, который означает множество, бесконечное множество; религия достигла бесконечного Единства. Два подхода: наука использует разум, а разум создает границы, четкие разделения; религия не пользу-ется разумом, и тогда границы исчезают, каждая вещь становится чем-то еще; вещи встречаются. Деревья сли-ваются с небом, небо вливается в деревья; земля встречается небесами; небеса спускаются на землю. Если вы глубже всмотритесь в жизнь, вы обнаружите, что эти мистики правы. Все границы созданы человеком, в реаль-ности нет границ. Границы полезны, но не верны; они помогают в некоторых случаях; в других случаях они ме-шают. Попробуйте найти различие: на прошлой неделе вы были несчастны — можете вы точно обозначить мо-мент, когда вы стали несчастны? Можете вы провести границу? Можете вы сказать: «Точно в этот день, в поло-вине десятого утра я стал несчастным»? Нет, вы не можете провести такой границы! Если вы исследуете, вы об-наружите, что все расплывчато, вы не сможете сказать, когда вы стали несчастным. Потом вы стали счастливым — поймайте тот момент, когда вы снова стали счастливым. Вы могли ошибиться, потому что вы не уверены в прошлом, но теперь — вы были несчастны, а через некоторое время вы становитесь счастливым, потому что ра-зум не может оставаться в одном состоянии всегда. Вы не можете изменить это. Даже если вы захотите оставаться несчастным постоянно, вы не сможете. Тогда ждите: в какой момент точно вы станете несчастным или счастли-вым? Вы станете счастливым, и вы снова упустите этот момент, потому что он расплывается. Что это значит?