Бхагаван Раджниш - Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы

Он был храбрым на рынке, постоянно сражаясь — соревнование, враги. Там — война, постоянная война в ми-ре, весь день он сражается. Когда он приходит домой, он устал от сражения, устал от храбрости — вы не можете быть храбрым двадцать четыре часа в сутки. Помните, никто не может быть чем-то, двадцать четыре часа в су-тки — вы можете быть, только бдительным двадцать четыре часа в сутки. Примите, что все движется к проти-воположному.

Вы приходите домой, вы устали, вы хотите отдыха, теперь вы не можете сражаться — вы уже сражались весь день. А что весь день делала ваша жена? У нее не было соревнований, вокруг нее не шла война, она была дома защищенной; весь день она отдыхала. За весь день ей не представилось, ни одной возможности проявить свою храбрость. Вот она и устала быть трусом, быть лишь женой. Вы приходите домой — она готова. Она на вас на-брасывается.

Однажды случилось так: жил-был укротитель львов, очень храбрый человек. Но он всегда боялся своей ма-ленькой жены. И всегда, когда он опаздывал домой, это было бедой. Однажды вечером, с друзьями, он полностью обо всем позабыл, выпил слишком много, а потом, к полуночи, вспомнил, что у него есть жена и дом. И возвра-щаться домой теперь стало очень затруднительным; где же спрятаться? Не найдя ни одного места — это был ма-ленький городок, и если бы он пошел в любую гостиницу, его жена нашла бы его — не найдя подходящего места, он вошел в клетку со львами в зоопарке, где он был дрессировщиком. Ключ был с ним, он открыл дверь: шесть больших свирепых львов в клетке! Он спал, используя спину льва, как подушку.

Его жена обыскала весь город. Рано утром, не найдя его нигде, она пошла туда, где он работал. Он крепко спал, храпя. Она ткнула его через прутья клетки своим зонтиком и сказала: «Ты, трус! А ну-ка выходи, я тебе покажу!»

Это должно произойти: если вы выбираете одну крайность, другая следует за вами. Вы можете быть храбре-цом в одном, но трусом в другом. Так должно быть, так как трусость будет отдыхом. Вот почему я говорю, что муж, необходимо должен быть, под каблуком. Есть только один способ для мужа, не быть под каблуком: если он выполняет дома функции жены, а она ходит на работу. Тогда он не под каблуком, так как он больше не муж. В действительности, он — жена, а жена — муж.

Каждая крайность прячет в себе противоположную, и вы должны проявить ее где-либо. Иначе это будет слиш-ком обременительно, с этим невозможно будет жить. Только разумность, сознательность, то, что буддисты назы-вают праджнян, медитативное состояние, приходящее из уравновешенности, расслабляет. Состояние сознатель-ности подобно кошке: даже когда она спит, она бдительна. Всего лишь слабый звук извне — и она вскочит на ла-пы, она бдительна. Всего лишь слабый звук извне — и она вскочит на лапы, свежая, бдительная, пробудившаяся. Разум того, кто остается посередине — уравновешен, даже если он спит, остается бдительным. Здесь нет расслаб-ленности, так как она не нужна — он никогда не был напряженным, он никогда не был храбрецом или трусом. Он понял и то, и другое, и вышел за пределы.

Человек живет во лжи. Он должен жить так, потому что он пытается не принимать все свое существо цели-ком, принята только часть. Что тогда делать с другой частью? Он должен создать некую ложь, чтобы спрятать ее.

Фома сказал: « Если скажу вам одно из слов, что он сказал мне, вы возьмете камни и бросите в меня...»

Истину всегда встречают таким образом. Нелегко утверждать истину: те, кто ее слышат, станут вашими вра-гами, они начнут швырять камни. В действительности, они не против вас, они просто защищают себя, свою ложь: «...вы возьмете камни и бросите в меня...»

А потом он говорит прекрасную вещь: «...и огонь выйдет из камней и сожжет вас».

«Вы бросите в меня камни, вы бросите камни в Истину — но из камней выйдет огонь и сожжет вас».

Вы не сможете сжечь Истину, вы не сможете распять Истину. Вы распяли Иисуса. Вот почему вчера я говорил, что когда Иисус был распят иудеями, он не был распят — они распяли себя. И с тех пор горит огонь, и они укло-няются, они бегут от огня — но он следует за ними. Вы можете швырять камни, но Истину нельзя поранить.

В тот момент, когда вы швыряете камни в Истину, это значит, что, в конце концов, будете ранены вы, вы бу-дете сожжены; огонь выйдет из ваших собственных камней. И такова вся история евреев: постоянно, в течение двадцати веков, их сжигают. И я не говорю, что те, кто их мучают, правы. Нет! Я — не сторонник Гитлера или других, кто сжигает или убивает евреев; нет, они поступают неправильно. Евреи несут свою рану в себе — они творят своих гитлеров. Это желание очень трудно понять.

Виновный человек живет в поисках того, кто его накажет. Когда его никто не наказывает, он чувствует, что жить трудно. Когда его кто-то наказывает, он чувствует облегчение. Наблюдали ли вы за детьми: если вы их не наказываете, они наказывают себя сами; они сами надают себе пощечин — это даст им расслабление. Ребенок сделал что-нибудь плохое, и он хочет увидеть, узнали ли об этом отец и мать, он в поисках этого. Если они узнали, они могут побить ребенка, и ребенок — в облегчении, он наказан. Кончено. Счет закрыт: он сделал плохое, и он наказан. Но если никто не знает, тогда он в затруднении: что-то остается неполным. Он пойдет в угол и отшлепа-ет себя по щекам. Тогда он в облегчении.

Вот что происходит с людьми, которые живут в строгости: они сделали что-то плохое — плохое оно или нет, не важно, они думают, что сделали плохое — и тогда они наказывают себя. Вы думаете, что они живут в глубоком тапасчарья, аскетизме, они великие святые. Но они — просто виновные люди, наказывающие себя. Они могут поститься, они могут бить себя по щекам, они даже могут сжигать себя живьем, но они просто виновные дети, незрелые, наказывающие себя; они сделали что-то плохое и хотят создать равновесие. Они хотят сказать Богу: «Я уже себя наказал, теперь Тебе нет нужды меня наказывать». Вот что делают евреи. Это одна из самых глубоких сложностей в человеческом уме.

Евреи всегда в поисках своих Адольфов Гитлеров, кого-то, кто может их убить — тогда они чувствуют облег-чение. Когда никто о них не думает, тогда они в затруднении, за ними следует вина. Когда вы бросаете камни в Истину, это должно случиться, и даже через двадцать столетий стра¬даний, евреи не осознали, что они поступили неправильно. Нет. Иисус остается непринятым, они продолжают вести себя так, будто Иисус никогда не сущест-вовал; Иисус по-прежнему не часть их. И я говорю вам, пока они не признают Иисуса, они останутся в беде. И беда не будет создаваться другими — они ее ищут. Они — виновные люди, и их вина очень велика.

Можете ли вы представить что-либо более преступное, чем распятие Будды, распятие Иисуса, распятие Криш-ны? Иисус, за которым следовали и которому поклонялись, Иисус, за которым следуют и сейчас... и вы сделали прямо противоположное. Иисус, который должен был стать вашей жизнью, всей жизнью, вашим бьющимся серд-цем — и вы сделали противоположное: вы его убили! Вместо того чтобы дать ему жизнь, вы разрушили его жизнь. Эта рана всегда будет следовать за евреями. Трудно от этого избавиться — пока они не примут Иисуса.