Луис Ривера - Matador поневоле

Рафи лег на спину. Мягкие теплые волны накатывали на него, смывая пыль дорог и усталость. Смывая все его прошлое, все обиды, унижения, боль, страдания, надежды и мечты. К нему снова пришли мысли о смерти. Но это уже не было мрачное, тягостное желание умереть, чтобы сбросить с плеч неподъемный груз вины. Нет, теперь мысли о смерти принесли уютный покой. Он хотел посмотреть ей в лицо, как в глаза лучшему другу. И чтобы она мягко взяла его за руку и попела по серебряной тропинке лунного света в далекую прекрасную страну, где он обретет покой и умиротворение.

Он лежал на спине, и слезы, катящиеся по щекам, смешивались с морской водой. Но он даже не замечал, что плачет. Лишь чувствовал, что очищается от всей тяжести, скопившейся на душе за эти годы. Прежний Рафи умирал. Растворялся в чистой морской воде и солнечном свете…

Его нашли на закате рыбаки, возвращавшиеся домой с дневным уловом. Маленькая лодка шла вдоль самого берега, когда один из них вдруг увидел на песке в полосе прибоя неподвижно лежавшего человека.

Сначала рыбаки хотели пройти мимо. Дома их ждали жены и дети, горячее вино и ужин. Возиться с каким-то незнакомцем, к тому же, может быть, мертвым у них не было ни времени, ни желания.

Лодка уже миновала то место, где лежал Рафи, когда один из рыбаков, что постарше, все-таки переложил руль на другую сторону. Молодой что-то недовольно проворчал, но спорить не стал. Море хорошо учит людей не оставлять другого в беде. Ведь завтра твоя лодка может дать течь. Поэтому, приблизившись к берегу, рыбаки убрали косой парус и взялись за весла.

Лодка соскользнула с волны и с мягким шуршанием выползла на песок. Рыбаки подошли к распростертому человеку.

Тот, что постарше, склонился над Рафи.

— Жив? — спросил молодой.

— Кажется, дышит. Бродяга. Хотя одежда не дешевая. Пообносился… И здорово исхудал. Но живой.

— И что будем с ним делать? В лодке мало места. Да и лишний рот… Рыбы в этом году совсем немного, чтобы кормить какого-то бродягу.

— Не бросать же его здесь, — возразил старик. — А в лодке место найдется.

— Ну и бери его себе.

— И возьму. Помоги мне перетащить его в лодку.

— То-то старуха твоя обрадуется, — сказал молодой рыбак, беря бесчувственного Рафи за ноги.

— Не твоя забота, — хмуро ответил старик.

Они положили Рафи в лодку, прямо на влажно поблескивающие в лучах солнца, пахнущие рыбой и водорослями сети, и взялись за весла.

В этот момент Рафи на мгновение пришел в себя. Он услышал плеск воды прямо рядом с собой, над самым ухом, ощутил легкое покачивание и резкий запах сырой рыбы. Где-то поблизости пронзительно кричала чайка. «Где я?» — пронеслось у него в голове, прежде чем он снова впал в забытье.

Рафи очнулся только на следующий день. Он лежал в каком-то помещении, снаружи слышался шум волн и крики чаек. Совсем рядом за тонкой стеной кто-то гремел чем-то железным. Воздух в помещении был застоявшимся, все вокруг пропахло рыбой.

Он лежал в углу на куче какого-то тряпья. Он чувствовал себя настолько слабым, что не смог бы поднести и ложку ко рту. Но слабость приятная, какой она бывает тогда, когда в болезни наступил перелом и дело пошло на поправку. Хотелось есть. С улицы до него донесся слабый запах копченой рыбы.

Рафи приподнялся на локте. Потом сел. Голова закружилась.

«Где же я?» — подумал он.

Он помнил только, как пришел на берег моря. На этом воспоминания обрывались.

Кряхтя, он поднялся на ноги. Голова закружилась с новой силой. Он протянул руку и коснулся теплой шершавой стены. Похоже, что это простая бревенчатая хижина. Он обошел ее по кругу, не отпуская стены. Пару раз споткнулся обо что-то. Наконец, он добрался до двери. Она была закрыта, но не заперта.

Рафи толкнул дверь и вышел на улицу. В лицо ударил свежий морской ветер. Рафи вдохнул его полной грудью.

— Ну что, очнулся?

От неожиданности Рафи подпрыгнул. Голос раздался совсем рядом. Странно, что он не услышал и не почувствовал здесь присутствия человека. Ему казалось, что он совершенно один.

Голос, как он определил, принадлежал старой женщине. Очень старой.

— Что молчишь? Или глухой?

— Нет, не глухой, — ответил Рафи. — Очнулся. Где я?

— Где-где, сам не видишь, что ли?

— Нет, не вижу. Я не глухой, я слепой.

— Ох, ты, — выдохнула старуха. — То-то я думаю, глядишь как-то странно. Как сквозь меня. Вон оно как, значит…

— Так где я?

— Известно где. На море. Это рыбацкая деревня. Рыбаки здесь живут.

— Как я здесь оказался?

—Тебя приволок мой муженек… Хорошенький улов, нечего сказать, — ворчливо заметила она.

Рафи невольно усмехнулся. Ему вспомнилась старая Кармен.

— Ну, — сказала старуха, — есть поди хочешь?

—Хочу, — признался Рафи.

— Ладно… Проходи в хижину. Сейчас дам тебе чего-нибудь. На особенно сытное угощение не рассчитывай. Рыба вся ушла куда-то… Сами едва концы с концами сводим.

Рафи не заставил себя упрашивать дважды. Он был готов съесть быка.

Вместо этого ему досталась какая-то крошечная рыбешка, состоящая, кажется, из одних костей, и что-то вроде вареных водорослей. Рафи проглотил это одним махом. Он не собирался привередничать. Старуха заметила это и не преминула отметить:

—Ого! Слепой-то слепой, а аппетит, как у волка.

Рафи не понял, как можно сравнивать того и другого, но благоразумно промолчал.

— А где ваш муж? — спросил он вместо этого.

— В море. Где ему быть? Может, хоть сегодня повезет. Сам-то ты откуда? И вообще, кто такой?

— Я… — начал было Рафи, но осекся.

Сказать, что он матадор? Нет, этого он говорить не хотел. Прислушавшись к себе, он вдруг понял, что не хочет больше убивать быков. Что-то закончилось в его жизни, когда он стоял над телом молодого Мигеля, Какая-то часть его умерла тогда. И еще, когда он бродил по дорогам… Матадор по имени Рафи ушел. Кажется, навсегда. Остался просто слепой юноша Рафи. Без прошлого, без будущего. С одним странным настоящим.

Поэтому Рафи просто ответил;

— Я слепой. Слепой бродяга.

— А каким ветром сюда занесло? В такую-то глушь?

— Не знаю. Шел, шел да и дошел. Вообще-то, я одного человека ищу.

— Что за человек?

— Не знаю… Может, колдун, может, просто знахарь… Мне сказали, что он может вернуть мне зрение. Вот я и пустился на поиски.

— Давно ищешь?

— Давно, — вздохнул Рафи. — Очень давно.

— Ну-ну, — пробормотала старуха. — Как хоть звать-то?

— Кого, этого человека?

— Да нет, дурья башка, тебя как звать?

— Рафи.

— Просто Рафи?

—Да.

— Ну, а меня зови Мария.

При этом имени Рафи вздрогнул.

— Чего это тебя перекосило всего? — недовольно спросила старуха.

— Да нет, ничего… Когда-то давно я знал одну девушку. Ее тоже звали Мария.

— А-а-а… — протянула старуха и, хихикнув, добавила; — Ну, я даже давным-давно была старухой. Так что это не я, можешь не дергаться так.