Николай Ходаковский - Спираль времени, или Будущее, которое уже было

Отмечена встреча со своим двойником и русской императрицы Екатерины Великой. Об этом в своих "Воспоминаниях" писал Людовик VIII. "За два дня до смерти, – писал он, – фрейлины, дежурившие у дверей спальни Ее Величества, увидели, что государыня, в ночном костюме и со свечой в руках, выходит из своей спальни и идет по направлению к тронной зале и входит туда. Сперва они были очень удивлены таким странным и поздним выходом, а вскоре начали тревожиться ее продолжительным отсутствием. Каково же было их изумление, когда услыхали из спальни государыни звонок, которым обыкновенно призывалась дежурная прислуга! Бросившись в спальню, они увидели государыню, лежавшую на кровати; Екатерина спросила с неудовольствием, кто ей помешал спать. Фрейлины замялись, боясь сказать ей правду; но императрица быстро заметила их смущение и в конце концов заставила-таки рассказать себе подробно все происшествие. Живо заинтересованная рассказом, она приказала подать себе одеться и в сопровождении своих фрейлин отправилась в тронный зал. Дверь была отворена – и странное зрелище представилось глазам всех присутствующих: громадная зала была освещена каким-то зеленоватым светом. На троне сидел призрак – другая Екатерина!…

Императрица вскрикнула и упала без чувств. С этой минуты здоровье ее расстроилось, и два дня спустя апоплексический удар прекратил ее жизнь.

Описанное событие имело столько свидетелей, что было невозможно скрыть его, и я был одним из первых, кто узнал об этом".

Подобные истории происходили с ирландским поэтом Йит-сом; настоятелем монастыря Альфонсе де Лигоро в 1744 году; английским поэтом Джорджем Байроном в Греции в 1810 году.

О встречах с двойниками упоминали и древние историки. Так, римский историк Тацит писал, что император Веспасиан, основатель династии Флавиев, будучи в Египте, решил вопросить божество о будущем империи. Приказав удалить всех и один войдя в храм, он с удивлением заметил позади себя неведомо как появившегося "одного из египетских сановников по имени Базилид, лежавшего, как он знал, больным на расстоянии нескольких дней пути от Александрии. Он справился у жрецов, не был ли Базилид сегодня в храме, у прохожих – не видели ли его в городе, наконец, послав всадников, удостоверился, что Базилид был в это время за 80 миль ".

Как отмечает автор книги "Тайны времени" Вадим Чернобров, "иногда двойники людей могут и не встречаться вместе, например, в случае, если их разделяют годы или даже столетия. Как объяснить примеры периодического появления на земле очень похожих друг на друга людей (или одних и тех же людей)? Объяснить эту загадку чрезвычайно трудно, ибо свести вместе двойников невозможно. Чаще люди-двойники появляются в нашей истории, будучи разделенными какими-то промежутками не только во времени, но и в пространстве".

Вадим Чернобров отмечает, что десятки (если не сотни) очевидцев видели "странное видение" или "привидение" в виде собственной персоны. Иногда такие странные встречи происходили у них непосредственно перед смертью.

Широко известны рассказы о двойнике Ленина, посещавшем Кремль в то время, когда тяжело больной Ленин безвыездно находился в Горках. Русский поэт Владимир Цыбин в книге "Вести с того света" приводит некоторые сведения о встречах с призраком Ленина уже в наши дни. Имеются сведения о призраках М.В. Фрунзе, Л.П. Берии.

"Согласно историческим хроникам, – пишет Игорь Винокуров, – людям во все времена являлись призраки высших руководителей того или иного государства. Не стала исключением в этом отношении и Россия.

Так, Московский Кремль облюбовало привидение Ивана Грозного. В 1894 году, когда не стало Александра III, а Николай II еще только готовился взойти на трон, призрак Ивана Грозного видели особенно часто".

Императрица Александра Федоровна в письмах к родным неоднократно рассказывала о призраках, посещавших царские покои: в Зимнем дворце ночами видели Петра I, в Петергофе – Екатерину II. О встрече с привидением Петра I имеется свидетельство его прямого потомка, императора Павла I.

"Однажды вечером или, пожалуй, уже ночью я, в сопровождении Куракина и двух его слуг, шел по петербургским улицам, чтобы освежиться, сделать прогулку инкогнито при лунном освещении (…). Лунный свет был так ярок, что можно было читать, и, следовательно, тени были очень густы. При повороте в одну из улиц я вдруг увидел в глубине подъезда высокую худую фигуру, завернутую в плащ вроде испанского и в военной, надвинутой на глаза шляпе. Она будто ждала кого-то. Только что я миновал ее, она вышла и пошла около меня с левой стороны, не говоря ни слова; я не мог разглядеть ни одной черты ее лица. Мне казалось, что ноги ее, ступая по плитам тротуара, производили странный звук, как будто камень ударялся о камень. Я был изумлен, и охватившее меня чувство стало еще сильнее, когда я ощутил ледяной холод в моем левом боку, со стороны незнакомца. Я вздрогнул.

Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот таинственного спутника, раздался глухой и грустный голос:

– Павел!

Я был во власти какой-то неведомой силы и машинально отвечал:

– Что вам нужно?

– Павел! – сказал опять голос, на этот раз, впрочем, как – то сочувственно, но с еще большим оттенком грусти. Я не мог сказать ни слова. Голос снова назвал меня по имени, и незнакомец остановился. Я почувствовал какую-то внутреннюю потребность сделать то же.

– Павел! Бедный Павел! Бедный князь!

Я обратился к Куракину, который также остановился.

– Слышишь? – спросил я его.

– Ничего не слышу, – отвечал тот, – решительно ничего. Что касается меня, то этот голос и до сих пор еще раздается в моих ушах. Я сделал отчаянное усилие над собой и спросил незнакомца, кто он и что ему нужно.

– Кто я? Бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе и кто хочет, чтобы ты не особенно привязывался к этому миру, потому что ты недолго останешься в нем. Живи по законам справедливости, и конец твой будет спокоен. Бойся укоров совести:

для благородной души нет более чувствительного наказания.

Фигура пошла снова, глядя на меня все тем же проницательным взором. Я шел за ней, потому что теперь она направляла меня. Это продолжалось более часа. Где мы шли, я не знал. Наконец мы пришли к большой площади… Фигура пошла прямо к одному как бы заранее отмеченному месту, где в то время воздвигался монумент Петру Великому. Я, конечно, следовал за ней и затем остановился,

– Прощай, Павел! – сказала она. – Ты еще увидишь меня опять здесь и еще кое-где.

При этом шляпа фигуры поднялась как бы сама собой, и глазам моим представились орлиный взор, смуглый лоб и строгая улыбка моего предка Петра Великого. Когда я пришел в себя от страха и удивления, его уже не было".