Елена Райдос - Игра в Реальность. Путь

Венн хлопнул в ладоши, и в комнату вошли давешние охранники. Они окружили арестованных и молча вывели их из дома.

– Что они с тобой сделают? – с тревогой спросил Гор, как только братья оказались на улице. – Ты ведь не пытался меня убить на самом деле. Давай, я объясню отцу, что это произошло случайно.

– Я нарушил его запрет и поставил твою жизнь под угрозу,– тоскливо ответил Сабин.

– Они же не убьют тебя за это? – в голосе братишки прорезалась паника.

Сабин остановился и обнял худенькое дрожащее тельце.

– Мы должны быть сильными,– с напором сказал он,– никакие наши мольбы ничего уже не изменят. Но ты не бойся, думаю, смерти я всё же не заслужил.

Сабин старался говорить уверенно, хотя сам этой уверенности вовсе не испытывал. Год назад ему пришлось присутствовать на казни одной женщины, которая во время ссоры в сердцах бросила в мужа медное блюдо и раскроила ему череп. Муж, кстати, остался жив, правда, потерял зрение, а вот женщину казнили. И смерть бедняги не была лёгкой. Поход к Золотой Деве вроде бы закончился для брата без последствий, но сути это не меняло. Закон для всех один.

Рука Гора скользнула в широкую ладонь брата, и они пошли дальше. Охранники их не торопили, идти было недалеко. Дом, где приводились в исполнение приговоры Создателя, стоял на краю посёлка за высокой изгородью. Это было круглое здание с остроконечной крышей, внутри не было никаких перегородок, впрочем, мебели там тоже не было, если не считать одинокого столба с железными скобами наверху. Именно у этого столба и вершилось правосудие. В центре зала располагался очаг поистине великанских размеров. Сейчас в нём во всю мощь полыхал огонь, толстые кедровые стволы, установленные шатром, наливались алым соком, то и дело выстреливая к потолку облачка шустрых искр. Внутри было тепло, даже жарко, хотя за дверью трещал мороз.

Охранники подвели братьев к столбу и отступили к двери. Гор прижался к брату и обхватил его руками, ему было страшно. Сабину и самому было страшно, но необходимость поддерживать младшенького придала ему сил и уверенности.

– Ты только ничего не делай, что бы ни произошло,– тихо прошептал он на ухо Гору. -Обещаешь? – Гор кивнул и хлюпнул носом. – И не плачь,– добавил Сабин уже громче,– лучше просто закрой глаза и не смотри.

Дверь отворилась, и отец, сопровождаемый охранниками, приблизился к братьям. Один из охранников взял Гора за плечи и оттащил его шагов на десять от столба.

– Раздевайся,– приказал Венн старшему сыну,– и рубашку тоже сними,– добавил он, видя, что парень замешкался.

Голого по пояс Сабина приковали к столбу, и отец подошёл к нему вплотную. Отработанными движениями он вытащил из висящих на шее ножен тонкий, как игла, стилет с круглым набалдашником на конце ручки. И стилет, и ручка были сделаны из одного белого металла, который был гораздо светлее, чем даже серебро. Взгляд Сабина упёрся в это диковинное оружие, словно приклеенный. Серебристая игла описала круг в воздухе и упёрлась в его грудь на уровне солнечного сплетения.

Парень уже понял, что последует дальше, такое ему тоже приходилось раньше видеть. Это называлось испытанием белой иглой, практически все взрослые мужчины рода рано или поздно проходили через этот ритуал, но далеко не всем удавалось его пережить. К сожалению, о том, чем это испытание закончится лично для Сабина, можно было только гадать, всё зависело от длительности экзекуции и количества жизненной энергии, которую отец вытянет из его тела, прежде чем оставит его тут одного. Видимо, лицо испытуемого сильно побледнело, так как Венн счёл необходимым сделать сыну внушение.

– Надеюсь, ты будешь вести себя достойно, как и подобает сыну Создателя,– с нажимом произнёс он, в упор глядя на своего наследника. – Готов?

Сабин с усилием втянул воздух и кивнул. Серебристое жало вошло в его грудь, словно в масло. Было, конечно, больно, но парень ожидал худшего и умудрился даже не застонать. Он сжал зубы и на секунду зажмурился, а когда снова открыл глаза, то сразу увидел, что рукоятка стилета светится бледным голубым светом, видимо, это жизненная сила перетекала по клинку из его тела в руку отца. Бледное свечение понемногу разгоралось и становилось всё ярче. Наблюдать, как жизнь медленно покидает твоё тело было жутко, и Сабин отвёл взгляд. Время тянулось бесконечно, и парню уже начало казаться, что жизни в его теле не осталось совсем.

– Ты убьёшь меня? – прошептал он едва слышно, чтобы его слова не долетели до охранников. – Просто скажи, отец, мне лучше знать заранее.

– Заткнись,– буркнул Венн,– ты мне мешаешь.

Откровенная грубость отца не порадовала, она однозначно свидетельствовала о том, что это была казнь, а вовсе не испытание. Паника мутной волной затопила сознание Сабина, но быстро схлынула, уступив место недоумению. Ладно, он совершил преступление, за которое положена смерть, но можно было хотя бы попрощаться по-человечески. Смотреть, как отец хладнокровно его убивает с таким видом, словно выполняет скучную рутинную работу, было невыносимо. Горькая обида на бездушного родителя вытеснила естественный страх смерти, и Сабин даже не сразу заметил, как стало ватным его тело, как накатили усталость и апатия. Только когда его голова вдруг сделалась тяжёлой, и попытки держать её прямо превратились в весьма утомительное занятие, до него дошло, что он умирает. Но теперь этот факт уже не вызвал шквала эмоций, ему стало всё равно.

Венн снял руку с рукоятки стилета и поднял голову сына за подбородок. Несколько секунд он вглядывался в его бледное лицо, а потом выдернул клинок из груди. Сабин от неожиданности охнул, но тут же закусил губу, чтобы не застонать. Тоненькая струйка крови потекла по его животу, голова опять упала на грудь. Всё, чего ему сейчас хотелось, это закрыть глаза и заснуть.

– Очнись,– Венн легонько шлёпнул сына по щеке,– сейчас я залечу рану, и ты останешься один на один со своей совестью. Ты меня слышишь? – прикрикнул он, видя, что парень никак не реагирует на его слова.

Сабин попытался сосредоточиться и понять, чего хочет от него отец, но это оказалось за гранью его возможностей. Он просто равнодушно кивнул и отвернулся. Отец положил левую руку ему на глаза, и сознание Сабина погрузилось в долгожданную темноту, поэтому он не видел, как правая рука Создателя на миг зависла у его солнечного сплетения, и от раны не осталось и следа, даже кровавая дорожка исчезла. Когда Сабин очнулся, в помещении не было никого, кроме отца. Создатель недовольно рассматривал безвольно висящее тело и кривил губы, видимо, не обнаружил в своём наследнике полагающейся тому по статусу твёрдости духа. Полумёртвому от потери сил парню, если честно, на все эти нюансы было уже глубоко наплевать. Даже если бы отец его сейчас добил, он бы ему только спасибо сказал, оставаться в сознании не хотелось ни капельки.