Леонид Казаков - Респаун

Когда в студенческие годы я жил в общежитии от университета, мы как-то пробовали курить марихуану. Это был мой первый опыт с лёгкими наркотиками. Ощущения помню отчетливо. Сначала ничего не почувствовал, потом, спустя минут пять, начало сохнуть во рту и онемели ноги, стали как каменные. Сердце стучало так, будто сейчас выскочит из груди. Было так страшно, а потом кто-то из ребят сказал, что это нормально и как-то подотпустило. Легко как-то стало, расслабон по всему телу. Голова просто разрывалась от мыслей, думал обо всем, даже о том, о чем бы никогда не подумал. Мне кажется, на мгновение я даже видел свои прошлые жизни, по крайней мере то, что было в этих коротких видениях, было не от моего лица – это было очень странно и необычно. Рассказал ребятам, как я воевал во время второй мировой войны, рассказал всё в таких подробностях, как будто и правда там был. Я закончил историю, в воздухе повисла неловкая пауза, а потом все как заржали. Как кони, ей богу! Я в жизни так не смеялся. Откуда я всё это выдумал?! Ребята были просто в восторге от полноты истории. Отсмеялись так, что во рту всё пересохло окончательно. Интересный опыт… В последующем таких вечеринок не припомню. Да и из общаги я потом в съёмную квартиру переехал, там меня никто не отвлекал от подготовки к экзаменам.

Нет, это точно были не наркотики. Уж больно всё отчётливо. Да и ощущаю я всё, как в реальности: и этот удар ножом, и вкус металла во рту. Сейчас его нет, а тогда прям отчётливо чувствовал. Может, я умер? Да нет, что за бред, люди так не умирают. Люди после смерти… ну это. Ну они… А что происходит с людьми после смерти? Я никогда не задумывался об этом. Только этот короткий разговор с водителем такси и всё. Ну и гуляющая в интернете гипотеза, что мы часть компьютерной симуляции в огромном нарисованном мире. А как же свет в конце тоннеля, голос бога или кого там? Ну, если бы я умер, то было бы что-то похожее? Нет? Ведь столько умов на планете, в любом случае было бы что-то, похожее на одно из вышеперечисленного. Значит, я жив. Может быть, я в коме. Всё вижу и чувствую, но никак не могу повлиять на происходящее. Да, точно! Я в коме! Эта мразь пырнула меня ножом, ударила по моему лицу модельной внешности ногой, отволокла в этот гадюшник, ограбила, и я от потери крови впал в кому. Ну вот, логическая цепочка выстроена. Что дальше-то делать? Уже начинает светать, значит, время около шести. Это я уже около пяти часов тут лежу? М-да, мне срочно нужна медицинская помощь. Ну, ничего, сейчас люди начнут выходить на работу, кто-нибудь меня точно заметит и окажет помощь. Нужно ждать, больше ничего не остается. А Марина там, наверное, ждет, вся такая красивая… и эти её духи, кружевное бельё. Ммм… Теперь, видимо, до следующего раза. А будет ли следующий раз? Когда Надя узнает, откуда меня госпитализировали, будет много вопросов. Да и реабилитация после такого удара понадобится нехилая. А работа? Черт! Квартальная премия. Я же всё просру с этой больничкой. Хренов маньячила! Вот надо было мне сегодня пройтись пешком, сроду не ходил, да лучше бы я еще десять историй от того водилы выслушал. Я его расцеловать сейчас готов, лишь бы вернуться на несколько часов назад. Но в этой жизни так не бывает, по всей видимости… поэтому, лежим и ждём помощи.

4. Гнев

– Джек! Джек ко мне! – раздался женский голос где-то неподалёку.

– Мальчик , ко мне! Пора домой , Джек!

Услышал постепенно нарастающий топот тяжелых лап, спустя пару секунд еще и дыхание. Судя по звукам, животное было явно размером с медведя. И да, почти угадал – это был здоровенный, слюнявый сенбернар. Уже светало, и этот здоровяк явился передо мной, как принц на белом коне в лучах восхода. Вот мой спасательный круг. Я так не радовался даже, когда купил свой новенький жёлтый Porsche 911.

– Привет, мальчик. Джек! Давай, зови свою хозяйку, тут , как видишь , нужна помощь. Пёс обнюхал меня, фыркнул, после чего плюхнулся своей мощной тушкой рядом со мной и начал выть. Душераздирающе, пронзительно и громко.

Вспомнилось детство. Семья моя жила небогато и каждое лето, вместо лагерей или курортов, меня отправляли к бабушке в деревню на юг нашей Родины: помогать по хозяйству, заодно сил и здоровья набираться.

Места там были невероятные. Старый бревенчатый деревенский домик с широким открытым крыльцом. Река в двух шагах, зелёные холмы за рекой. Стога сена на горизонте, бражка украдкой, свежий хлеб из печки, овощи, фрукты, квас… Я любил там бывать. Каждый год с восьми и до четырнадцати лет я приезжал к бабушке погостить на лето.

Подъём был строго по крику петуха, а отбой не позже десяти. Лишь изредка мы засиживались с бабушкой и болтали обо всём на свете. Бабушке было о чем рассказать, она прошла войну, была медсестрой на фронте, встретила там дедушку, после победы они поженились. Потом родился мой отец. Мне было интересно обо всём этом слушать, так я набирался опыта, ума и знаний от человека, который повидал жизнь.

И вот за одной из таких бесед на крыльце дома, когда мы попивали чай из дровяного самовара, где-то на окраине станицы начали выть собаки. Так громко и пронзительно, с какой-то тревогой.

– Быть беде , – произнесла бабушка и склонила голову над столом

– Почему? Из-за собак? Почему они так воют?

– Андрюша, сынок, собаки очень умные и чувствительные животные. Не одну тысячу лет они бок о бок с людьми живут и знают по природе своей о всех наших повадках и болячках. Чувствуют они всё. Как будто в будущее смотрят и сопереживают, люди так не страдают, как они. Нет ничего более душераздирающего, чем вой собаки, плачущей по своему хозяину, вот и эта, послушай, как надрывается.

– Может, они просто общаются, как мы? Я в городе часто такое слышал. Всю ночь, бывает, гавкают, воют и – ничего.

– Андрюша, ты послушай внимательно. Плачет она. Делится с сородичами своими, а те ей в ответ свои переживания и соболезнования передают. Горе у них.

И правда. Все происходящее было душераздирающе. Один из псов начинал свою грустную песнь, остальные его слушали, – когда тот заканчивал, в соседских дворах начинали выть в ответ.

– Ох, засиделись мы с тобою, Андрюшка. Давай на боковую. Завтра дел – непочатый край, а время то уже позднее.

– Доброй ночи, бабуль, – я лёг спать, и видел сон. Как сейчас помню. Плывёт гроб по реке, а за ним собаки. Одна меня увидела и подплыла к берегу. Я попытался убежать и застрял на месте. Оборачиваюсь, а никого уже и нет. О чём думал перед сном, то и увидел. Ничего удивительного.

Утром проснулся с петухами. Помог бабушке по домашним делам, и мы сели обедать на крыльце. Про собак я уже позабыл, из головы вылетело, пока помогал по хозяйству. А тут калитка скрипнула и слышу, как к нам кто-то тяжелыми шагами топает, а это соседка наша Маргарита Никитична, бабушкина подруга, зашла, поздоровалась и села за стол.