Татьяна А. Федорова - 22 маленькие истории о Таро

– А сколько времени? – Таня просто сорвалась с места, понимая, что давно уже должна быть дома – поздно и, скорее всего, родители волнуются. Мы разбежались по домам не прощаясь.

Я старалась тихонько зайти в дом, но мама уже ждала меня у дверей.

– И где мы ходим? Где ты шляешься? – Мама начала кричать. – Уже ночь на дворе!

Я опустила голову виновато и, ничего не говоря, стала раздеваться. И тут мама увидела, что вся спина на моем пальто в каплях грязи.

– Где ты была? Почему ты вернулась вся в грязи? Я что, должна теперь чистить твое пальто? Ты в чем собираешься идти завтра в школу? 10 часов вечера, спать пора! Она ходит где-то!

Отец встал с дивана и подошел к телевизору в комнате, прибавил звук. Там показывали какое-то кино. Диван, на котором спали мои родители, уже был разобран, белоснежное постельное белье лежало на нем сверху. Отец зевнул, посмотрел на нас с мамой и закрыл дверь, выключил свет. Папа лег отдыхать. Мама, понимая, что кричать сейчас смысла нет, фыркнула и выскочила из дома. Она принесла тазик из бани, поставила его на стул в прихожей. Молча взяла большую кастрюлю, налила воду, поставила на плиту. Принесла из сеней щетку и мыло.

– Бери пальто и чисти. Вода согреется, постираешь свои колготки. А я спать.

Ни слова не говоря, разложила пальто на полу и села на корточки. Я водила щеткой по драпу и улыбалась. Разве могли понять мои родители, какое Великое Дело мы сегодня совершили! Я еще часа два стирала свои колготки, чистила пальто, мыла сапожки, убирала грязную воду и вытирала пол. Спать я легла за полночь. Это был удивительно счастливый день.

Жрец, или Папа, олицетворяет мир веры и глубочайшего доверия, основывающегося на непоколебимости избранных ценностей. Эта карта символизирует путь этики и добродетели, то есть те моральные принципы, которыми определяются наши жизненные планы. Папа учит и воспитывает. Принуждение, подчинение правилам и требованиям. Ключевые значения: правило, догма, устои и вера.

Я уже совсем взрослая, последний год я хожу в детский сад. Мне шесть лет. Воспитательница Наталия Васильевна нас готовит в школу: учит считать, читать. Говорит, что это нам пригодится.

Я знаю, что пригодится. И я давно умею читать и считать не только до десяти, но и дальше. Моя мама работает воспитателем в этом же детском саду и уже давно меня готовит к школе.

– Ребята, завтра у нас будет открытый урок. К нам придут воспитатели из других детских садов. Поэтому сегодня давайте подготовимся. Урок будет посвящен нашей родине – Советскому Союзу. Кто скажет, как называется столица нашей страны?

Все подняли руки. Ответ знал каждый из нас. Это Москва.

– Наша страна самая большая в мире. Пятнадцать республик входит в ее состав. Давайте их назовем. Какие республики вы знаете?

Ребята тянут руки. Всем хочется назвать какую-нибудь только ему известную республику.

– Украина!

– Белоруссия!

– Армения!

Ребята встают и называют республики. Рук все меньше, и республик тоже почти не осталось.

– Осталась еще одна республика, которую не назвали. Неужели никто не знает?

Я подняла руку.

– Таня, ты знаешь? Скажи, какую республику забыли назвать.

– РСФСР, – четко и громко сказала я. Я была горда собой. Потому что совсем недавно я научилась говорить букву «Р» и мне нравилось ее произносить вслух. А во-вторых, только я знала эту республику.

– Молодец, Таня! Садись.

Урок продолжал идти своим чередом.

На следующий день Наталия Васильевна очень нервничала, к ней пришли заведующие и воспитатели из других детских садов. У нее Открытый Урок.

– Садитесь ребята. Сегодня мы поговорим о самой большой стране в мире, о стране, в которой мы живем. Кто назовет столицу нашей Родины?

Ребята как один подняли руки.

– Хорошо. Наша страна состоит из пятнадцати республик. Давайте же назовем их все.

И снова все подняли руки. Наталия Васильевна подходила то к одному ребенку, то ко второму, и все отвечали в той же последовательности, как и вчера. Я не собиралась сегодня отвечать, поэтому сидела тихо и руки не поднимала для ответа.

– Таня, назови республику, которую еще не называли? – спросила меня воспитательница.

Я встала и молча смотрела на Наталию Васильевну. «Но я не хочу называть республику. Я уже вчера сказала, как она называется. Вообще ничего не понятно. Это же скучно – еще раз говорить одно и то же, – разговаривала я сама с собой.

– Таня, назови, пожалуйста, республику.

Но я была непреклонна в своем желании молчать. Я все сказала вчера.

– Садись, Таня! – дрогнувшим голосом сказала воспитательница, покрываясь пунцовыми пятнами по всему лицу.

– Кто знает еще республику? – Ребята подняли руки. – Вова? Встань, – попросила Наталия Васильевна.

– РСФСР, – гордо глядя в мою сторону, сказал противный Вова.

– Спасибо, ты молодец.

Это почему это он «молодец», эту республику вчера я одна вспомнила и назвала! Я была недовольна этим обстоятельством. И играть я с тобой, Вова, больше не буду.

Урок закончился, и наша обычная жизнь в детском саду потекла дальше. Прогулка на улице, обед, тихий час, потом игры на ковре в группе, полдник. И вот наступила пора уходить домой.

Я всегда уходила последняя, вернее, я сама уходила в группу, где работала моя мама и ждала, когда она освободится и мы пойдем домой.

Но сегодня я услышала «Таня, одевайся, пошли домой».

Я увидела своего папу. Я вышла в раздевалку и стала надевать колготки.

Следом за мной вышла воспитательница. И стала рассказывать о моем поведении.

– Ваша дочь подвела меня сегодня. Она знала ответ на вопрос, но специально не стала отвечать. Это поведение заслуживает наказания. Ваша дочь ведет себя вызывающе. Захочет – отвечает, не захочет – не отвечает. Вы должны ей объяснить, как нужно вести себя.

Я слушала свою воспитательницу и понимала, что это все неправда. Я ответила на вопрос ВЧЕРА! Сегодня зачем на него отвечать снова? Я не понимала этого. Отец молча, скрипя зубами, продолжал слушать Наталию Васильевну. Я оделась и была готова идти домой. Мы вышли из садика, и отец посадил меня в кабину своей рабочей машины – камаз, так он ее называл. Мы доехали до дома. Поднялись на пятый этаж пешком. Папа открыл дверь ключом. Я зашла в комнату. Сняла куртку и сапожки. Отец молчал. Разделся. Снял ремень с брюк. Взял меня за руку и ударил ремнем по попе.

Я посмотрела на него. Меня, конечно, мама била по попе ладошкой, но ремнем – никогда. Отец порол меня молча. Я молча плакала.

– Вставай в угол и подумай над своим поведением.

Я стояла в углу. Нет, я не плакала, просто анализировала свое поведение, поведение моего отца, а еще поведение воспитательницы.