Нина Мелентьева - Я вернулся, папа. Том 3

Мама сразу поняла что со мной что-то не так, и устроила мягкий такой допрос. Я всячески пытался сгладить опасные стороны сегодняшнего дня, но, даже не вдаваясь в подробности, довел маму разве что не до обморока. Прижимая руку к животу, она села на диван, и я обнял ее.

–Со мной все в порядке, мама,– я заправил ей за ухо прядь волос, гладя пальцем ее возле ушка. Мама всегда любила когда я вот так гладил ее, и возможно именно по этому ни секунды не сомневалась что я все еще ее маленький и несмышленый сыночек. –Ты же меня знаешь. Я такой же как и ты. Если я знаю что я прав, то буду стоять на своем. И как и ты, выиграю.

–Малыш, иногда надо отступить, что бы выиграть.

–Я знаю, мама,– я улегся на диване, стараясь не замечать телохранителя, выглянувшего из отведенной им комнаты, и прижался головой к маминому животу. –Но не в этот раз. Если я отступлю, то это… уничтожит меня. Сломает. Мама, я не могу сейчас отступить.

Мама стала гладить меня по голове, запуская пальцы в волосы, и я почувствовал как начинаю проваливаться в сон.

–Джейкоб, я вот все хотела спросить у тебя,– мама задержала пальцы на небольшом шраме на виске, а потом осторожно погладила неровную полосу на скуле. –Кто такая Розалин?

Я резко открыл глаза, и полный ужаса, сел. Испуганно смотрел на маму, едва не задыхаясь от волнения.

–Ты каждую ночь зовешь ее. Что-то говоришь еще, но я не смогла понять ни слова. А ее ты зовешь,– мама потянула меня к себе, и снова уложила мою голову себе на колени. –Я чувствую в тебе такую тоску, когда ты ищешь ее во снах. Ты даже плачешь, когда…

Мама вдруг отвела глаза, и я увидел в них стоящие слезы.

–Я слышала твой разговор с отцом в ту ночь, когда ты вернулся. И я знаю о том, что ты не хочешь мне показывать,– она погладила мое плечо, и я уткнувшись в ее ноги, понял что вот сейчас сам разревусь.

–Мама, я… я пытался о ней забыть. Не думать, не видеть, не чувствовать. Но я не могу,– я прижался щекой к ее животу и почувствовал как по ту сторону живого тела, меня толкнула маленькая ножка. –Мама, я не знал что это так больно, расстаться на всегда. Такое чувство, словно что-то оборвалось внутри.

Я уже не скрывал слез, да и мог ли я их сейчас скрыть от мамы? Прижимался к будущей сестренке, и она словно слушала вместе с мамой.

–Расскажи мне о ней,– мама гладила меня по щеке, совершенно не обращая внимания на мое уродство.

–Она… она прекрасна, мама. Гордая, сильная, абсурдная и способная на все. Она,– я сглотнул и закрыл глаза, проваливаясь в воспоминания. –Мама, она бы тебе понравилась. Она умеет не только слушать, но и слышать. Она… я был готов остаться с ней навсегда, но она… Мама, она понимает, что тогда бы я не смог простить ни себе, ни ей, то, что оставил вас.

–Ты любишь ее,– мама вздохнула, и я открыл глаза. Мама смотрела на меня с таким пониманием, что мне стало невмоготу.

–Я люблю ее, мама. Любил, люблю и буду любить всегда. Она вот здесь,– я прижал руку к сердцу. Порывисто сел, и подобрав с пола брошенный планшет, открыл фотографию Розалин. С какой-то гордостью протянул его маме, и стал следить за ее реакцией.

Мама пару минут рассматривала Розалин, чему-то чуть улыбаясь, а потом протянула мне планшет, все еще не отводя глаз от изображения.

–Она красивая. И такая… настоящая. Она мне нравится.

Я кивнул, и вздохнул.

–Я тоскую по ней, мама,– даже закрыв глаза, что бы не видеть родное личико Розалин, я все еще видел ее перед собой. Словно она была рядом со мной, смотрела на меня, думала обо мне. –Я тоскую по той жизни.

Мама с какой-то болью смотрела на меня, и я не смог вынести ее этого взгляда.

–Я знал что вы… похоронили меня, и не мог простить себе этого. Не мог простить себе того, что дал вам винить себя в моей смерти. Когда я был там, я мог думать только о вас. А сейчас я думаю только о том мире, о друзьях, о Розалин, о… Мама, я предал вас. Я предаю себя каждый день, и вас, потому что допустил то, что привязался к чужой семье как к своей. Позволил им считать себя своим сыном, и сам воспринимал их как вас.

Сев на диване, я покрутил на руке браслет.

–Я и сейчас думаю о них о всех как о своей семье. И я не могу так больше. Я разрываюсь на части. Я хочу быть и с вами, и хочу вернуться туда, что бы быть с ними.

–Тебе там было хорошо?– мама даже не дрогнула от моих слов, все с такой же любовью смотрела на меня, а я расклеился как мальчишка.

–Я был там… на своем месте, мама. А здесь я словно чужой. Я не хочу сказать что вы стали мне чужими. Я про мир вокруг. Мама, я не могу с ним сражаться. Все вокруг такое чужое, враждебное. Люди смотрят на меня как на урода, разве что не маньяка, готового убить или изнасиловать. Какое им дело где я пропадал и что делал? Так надо было. Они видят всех и хотят знать все о них, но на себя не смотрят. Возьми хоть эту Кати. Вот что я ей сделал? Она решила что мы больше не можем быть друзьями, а я и не настаивал. Но нет, она за что-то решила мне мстить. Что я ей сделал? Мама, она хоть раз спрашивала у вас обо мне?

–Нет.

–Вот, она даже не пыталась узнать что со мной, и как. А теперь словно я виноват в ее каких-то проблемах. Я вчера был так культурен, что самому было противно, но они зациклились на том что я страшный. Мама, я три месяца не чувствовал себя таким уродом, как сейчас.

–Ты не урод, Джейк. Ты очень красивый и умный мальчик. Я горжусь тем, что ты мой сын,– она притянула меня к себе, и слабо поморщилась, когда ребенок снова пнул ее ножкой. Или это была ручка? –Все у нас будет хорошо. Расскажи мне о тех людях, что заботились о тебе. Я вижу что ты хочешь поговорить о них. Я обещаю, что никто про них не узнает.

–Эх, мама, мама,– я с тоской прижался к ее руке, даже не сомневаясь что мама поймет меня. А мне на самом деле было уже невмоготу все держать в себе. –Там была девушка, красивая и такая же как ты, все понимающая. Она спасла меня, мама. Спасла, когда я был на волосок от смерти. Она… она не дала мне умереть когда я разбился. Я просил ее отпустить меня, дать умереть. Мама, мне было так страшно, когда я понял что со мной случилось. Но она не отпустила. Она боролась за меня, буквально спорила со смертью. Я никогда не расплачусь перед ней за то, что она тогда не отпустила меня. Она даже не знала моего имени, для нее я был просто ребенок, который ранен и ему нужна помощь. Я до сих пор чувствую что она переживает обо мне, как о своем ребенке, хотя у нее его еще и не было. А ее отец,– я хотел отвернуться, спрятать в раз хлынувшие слезы, но мама не дала. Продолжала гладить по волосам, проводить пальцами по шраму, и слушала. Просто слушала, не встревая, и не перебивая. –Мама, в нем было все то, чего мне не хватало от отца. Это сейчас папа слышит меня, беспокоится. Но раньше…

–Я знаю что тебе его не хватало. Я видела как ты хотел быть с ним, но у него была работа.