Полина Исаева - Дарованная миром

Мама говорила, что, когда я родилась, я просто молча уснула у неё на животе.

Первые три года своей тёмной жизни я не помню, и знаю только то, что рассказывала мама: Нам приносили еду два раза в день, и этого не хватило бы, чтобы выжить двоим. Однако в замке все же остались верные бывшему королю, а теперь и заключенной королеве.

Ночью, когда мало кто мог заметить, поварёнок с кухни приносил еду. Только даже они не знали, что у мамы есть я. Питаться в основном приходилось молоком мамы, пока оно не пропало и именно после этого, еду пришлось делить на двоих. Я не знала ничего, кроме трёх стен камеры, да чугунной решетки, не знала, что за стенами тёмной камеры есть большой мир. Ведь для меня мир был крохотный, и заканчивался он этими стенами.

После моего третьего дня рождения, мама стала тихо меня учить. Мы говорили едва слышно, чтобы, не приведи Солнечный, нас услышали. Слова давались мне настолько легко, что к четырём годам я знала язык Заринского королевства. Но мама, которая знала больше пяти языков, на этом не остановилась и к шести годам я знала язык государства Лирэя – любимого пристанища гномов, государства Вилионтариэль – где обитали исключительно ушастые личности. И мама научила меня арифметике и рунам. В этой сфере знала я не так уж и много, но все было впереди. Сидя в темнице на протяжении стольких лет, хочешь, не хочешь, а делать что-то нужно.

– Милая моя, запомни. Если кто-то, хоть чуть-чуть заподозрит, что в тебе есть кровь королей, тебе нужно бежать! Бежать как можно дальше и как можно быстрее. Иначе, тебя убьют, Сима, – взволнованно шептала мама.

– Мамочка, но зачем мне это знать? Разве мы выйдем отсюда?

Маленькая я не понимала, куда можно уйти, если мы всегда здесь. Ночью, днём, месяца и годы напролёт… мы всегда были в темнице. Была и другая жизнь, но для меня она была как сказки, которые мама рассказывала по вечерам. Драконы, что выдыхают огонь и парят высоко в небе, разве могут быть реальны? А какого цвета небо, голубого, или больше к синему? А как вообще выглядят цвета? Такими, и многими другими вопросами я засыпала маму во время сказок. И тогда она плакала, но почему, я не знала… Тогда не знала.

И вновь полетели года. С каждым днём моё любопытство росло. Хотелось нарушить законы, установленные мамой, подойти к чугунным прутьям, закричать, что вот, я тоже есть… но меня не было.

Когда мне исполнилось десять лет, король Дениаз решил проведать свою пленницу. Это не могло быть хорошим знаком.

– Здравствуй, Залея, – высокий мужчина подошел к решетке.

Я во все глаза рассматривала того, кто, по словам мамы, убил всю нашу семью и запер нас здесь. Высокий мускулистый мужчина, с черными волосами до плеч, зеленые глаза, нос с горбинкой и тонкая линия губ. На лице красовался шрам, который портил внешность, которую можно только с натяжкой назвать красивой. С мрачным удовольствием захотелось пожать руку человеку, который это сделал. И тут же себя отдёрнула – таких мыслей у меня отродясь не водилось!

– Как ты здесь? – в его голосе послышалось волнение, или мне от голода мерещится?!

– Уходи, Дениаз, – с презрительной усмешкой сказала мама тогда.

– Не могу, ты мне нужна, – и больше ничего не сказав, приказал страже открыть дверцу.

От удивления я чуть не вылезла из угла, куда меня прятала мама, когда кто-то приходил. Впервые эту дверцу открыли! Вот только мой детский восторг от неизведанного быстро прошел – маму грубо схватили и выволокли в коридор.

– Твой покойный муж, мой брат, был хитер. Хранилище, которое искали мои подчиненные, нашли месяц назад. Только сейчас мне сказали, что закрыт он не на обычные ключи, а на магическое слово владетеля королевской крови. Моя кровь не подошла, – в его голосе послышалось раздражение. – Но подойдет твоя, я уверен.

– Так может она не подошла, потому, как ты взял трон не по праву? – спокойно спросила моя мамочка, и, встав с пола, гордо вздёрнула подбородок. Послышался удар, и я увидела, как мама стирает кровь с рассеченной губы.

– Тварь! – На грани слышимости прошипела я, цепляясь в тонкую материю пальцами, чтобы не выскочить. Мама запретила, высовываться нельзя! «Нельзя, Сима!» – прозвучал мамин приказ в голове.

– Ведите её к хранилищу.

Короткий приказ исполнили без промедления, и маму потащили дальше по коридору, скрыв от меня. Слышались только короткие приказы дяди, но и они потом стихли.

Камеру оставили открытой.

Но я не сбежала в тот день. И в последующие два, когда не вернулась мама.

Я считала минуты, секунды… но её не привели обратно. Тогда, мамины указания не казались уже бесполезными, а план спасения был вбит в голову до мельчайших подробностей: если решетка не заперта, выбежать в коридор и пробежать до второго поворота налево, после на лестницу до третьего этажа, там направо и до угловой бойницы. Вылезти и пройти по козырьку конюшни, спрыгнуть на землю и до ближнего угла забора, в котором есть потайная дверца. После найти улицу красных фонарей, дом семь, и сказать кодовую фразу.

Сбежать я должна была, если бы мама не вернулась в течение трёх дней. Осталось ждать ещё ночь и, если мама не вернётся… придётся бежать. Я привыкла к тёмной жизни, и хотела, чтобы мама вернулась. Не хотелось бежать, не зная куда! Десять лет! Что дети, такие как я, делают в нашем возрасте? Выживают, спасаются, прячутся? Нет! Мама рассказывала, о той, жизни за пределами стен, и мне хотелось прожить её… но вместе с мамой!

Ночью я не смогла уснуть – гипнотизировала дверцу, надеясь услышать лёгкие шажки мамы. Но не дождалась. Когда по камерам стали разносить похлёбки, я поняла, что бежать придётся. Больше тянуть нельзя.

Тихо ступая босыми ногами по холодному камню, я подошла к решетке. Мечта подойти ближе, увидеть, что же дальше, сбывается. Рада ли я? Нет!

Стражник, которого звали Визар, уже ушел. Сейчас он должен был относить посуду на кухню. Я выбежала и как можно быстрее и тише понеслась ко второму повороту. Около угла притормозила и аккуратно выглянула из своего укрытия. Никого. Подниматься по лестнице было непривычно. Я ни разу ещё не видела пола, который бы так извивался. Притормозив у этого нового сооружения, я осторожно ступила на первую ступеньку, и оглянулась – стала выше! Потом ступила на ещё одну ступеньку, и на следующую. Восторг поумерился, когда внизу послышались голоса.

Дальше я неслась вперед, будто за мной гнались драконы. С непривычки ноги быстро устали, да и к третьему этажу появилась одышка. В камере я могла ходить только от стенки до стенки, да и то, не очень часто.

Нужная бойница цепляла взгляд так же, как и светлое пятно на чёрной ткани. Только выйти к ней вот так просто не получится, как говорила мама. Но, раз есть препятствие, значит надо развернуться и бежать обратно в пыльную, тёмную, но привычную камеру, да? Что бы сказала мама? Я закрыла глаза и попыталась представить мамин образ. Тёмные каштановые волосы, добрая и заботливая улыбка, нежные руки и яркие желто-зеленые глаза…