Александр Хомчик - Поздравления. Том 1

В городе и близ него – моя родня, и если о ней я ничего сказать не могу, то моя двоюродная сестра Тома мозгами хромает, постоянно таская мне жратву разную, сбивающую меня с панталыку, а за ней и Вика, ее дочка, кандидат, между прочим, наук экономических, тоже заваливает меня снедью своею, что меня сбивает с толку, мешая жить как хочу и есть что хочу. Так вот… В последнее время я довольно успешно борюсь с больными внутри родни и, варя их еду, отношу ее затем голубям моего двора и соседнего. То, что они меня запомнили, в этом нет сомнения ни на йоту, и они, благодарные, 3–4 раза подлетали ко мне скопом, окружая, сев правильным кругом и ожидая сами понимаете чего. Все сие понятно… Но дело в том, что я раз дней в 10 объезжаю наши 2 букинистических магазина, и первый из них у черта на куличках с моей точки зрения. Так вот, в ста метрах от него баки мусорные, и около них голубей всегда 40–50, и они однажды проделали со мной то же, что и мои голуби! И здесь две вероятности:

1. Мои голуби с соседними считали с меня, что я обхожу букинистики, и передали своим собратьям у первой букинистики, что я такой-сякой.

2. Голуби, меня знающие, сделали на мне пометку: кто я и что я – и эта пометка непременно на одном из моих энергетических тел.

Как-то так, а иначе же объяснить удобоваримо нельзя! Я, конечно, понимаю, что белые научники касательно данного поля, скажем мягко, слабоваты, как, впрочем, и относительно еще многих вопросов, и потому обращаю на них уже давно мало внимания, а то и вовсе игнорирую.

Как-то случайно в Тольятти я вышел на огонь, и с удовольствием жгу в своей мисочке стальной, совсем закопченной, разную мелочь, и недавно заметил, что пламя имеет шум, то есть изменения пламени, резкие, несут шум в воздухе. У солнышка нашего самые крупные изменения пламени – это протуберанцы. Представляю, какой шум они издавали бы, если был бы вокруг солнца воздух. Не сомневаюсь, что они несут страшный шум в иных диапазонах/форматах, поскольку вибрации в воздухе и вибрации в иных средах подобны математически, то есть наше красно солнышко нередко орет что есть мочи.

Года в 24 купил в букинистическом отделе книгу «Танские новеллы», которую сразу же прочел, которой был покорен, ибо другая культура, и волшебство, и все такое прочее; и все это постепенно развернуло меня некоторым образом от Запада к Востоку, что видно и по конспектам в моей книге, так как большая часть их – книги восточные. В моем компе примерно 5 тыс. книг, и из них две разные под одинаковым названием: «Танские новеллы». Недавно мысль прилетела, что надо бы перечитать книгу, а поскольку их у меня две в компе, перечитал обе… И наткнулся на рассказ интересный: Бо Син-цзянь «Три сна». Вот что в начале его: «Среди снов бывают на редкость удивительные. Например, одному снится, что он куда-то пошел, а другой наяву встретит его в этом месте. Или так: один что-нибудь делает, а другой видит это во сне; или вот еще: двое одновременно видят друг друга во сне». А вот что в конце: «Я, Бо Син-цзянь, скажу: в «Чуньцю», в книгах философов и историков, много говорится о сновидениях, но о подобных трех снах записей нет. Многие видят сны, но таких никто не видел. Случайно это или предопределено, мне не дано знать. Я написал об этих снах, чтобы они остались в памяти потомков». У Плутарха тоже много о снах пишется.

Кстати, 4 сентября 2016 г. ваш покорный слуга видел сон ночью. В нем мне кто-то откручивал шею. Дело было паскудное, и я подумал: пора просыпаться. Проснувшись и открыв глаза, увидел полупрозрачное существо в халате, похожее на человека, которое сразу исчезло. Н-да…

В моей жизни однажды – а все на свете случается однажды, сами знаете – случился случай непонятный, и, прочитав сей рассказ, который вроде как новелла, я через неделю-полторы решил его тоже записать, поскольку человек начитанный, а о таких делах не читал, да и читателям моим будут небезынтересны сии всплески в мозгу автора. Так вот. Дело было зимою, аккурат часа в два, а то и в три ночи. Самый сон; тихо на улице, ни ветерка, примерно —30 мороза. Я в то время сильно поддавал и вышел постепенно на запои в среднем в 23 бутылки водяры за раз (один раз был запой в 25 бутылок), которые длились обычно дня три, то есть по 8–9 бутылок в сутки. А после запоев подходил к самому страшному: не спалось мне дня два-три, и потому, естественно, были галлюцинации мощные.

К примеру, после одного запоя у меня неработающий телик работал, и отлично работал, показывая, насколько я помню, только научную фантастику – и великолепную! А почему ее? Да потому, что я в то время в сайнс фикшн души не чаял и читал ее, библиотечную, «пожирая» стопками. Я сначала грешным делом подумал, что мой мозг изменился и стал принимать сигналы электромагнитного поля непосредственно. Помню, во время другого запоя, то бишь опосля него, цыгане танцевали, и им в этом помогала музыка, да такая, что ни «Соната дьявола» Тартини, ни опусы доктора Фаустуса Томаса Манна ей и в подметки не сгодились бы. А как они кружились в хороводе!.. Господи!..

Так вот, после одного запоя лежу я на диване, не спится, не спится вообще, ни в одном глазу, и вдруг слышу: у меня на кухне что-то происходит. Ну что: сна-то нетути, я и попер на кухню поглазеть, что да как. Вхожу я, значить, на кухню, а там у меня через стену кухня моей соседки. У нее только-только муж помер, и я видел его в числе последних: пошел по делам, в лифт, и он туда же. Ну, я без всякой задней мысли говорю, что, мол, ты стал че-то много закладывать; не ровен час сгоришь – а он ни слова, ни полслова. Немного говорил: лифт-то с 5 этажа спускался, и мы разошлись: я по делам каким, а он в магазин, наверно, за бухаловом, и пока переходил дорогу – отключился, и все тут. Ну вот, захожу я, значит, на кухню, а с кухни соседки слыхать – и как слыхать! – что там работают отбойным молотком, а то и перфоратором, пробивая дыру в мою квартиру. И это в самую ночь! Чувств своих я не помню вообще. Потому, думаю, что их вовсе не было, так как – не забудьте! – я после запоя и как выжатый лимон.

В общем, стою, стою и вдруг вижу, что в стене моей кухни выпал кирпич, и молоток продолжил свою работу, образовал дыру, которую затем стали кувалдой расширять, и дыра стала нормальной для того, чтобы пролезть ко мне, не больно напрягаясь. То, что на этой стене на моей кухне была книжная полка во всю стену, я как-то не думал, так что, когда стоял и смотрел на расширяющуюся дыру, полки сей не было. Дыра образовалась великая, и я, немало напрягаясь, пошел обратно в комнату и лег на диван. А между тем ко мне в квартиру через дыру, о коей уже рассказал, пролезла целая бригада женская, баб пять. Что они говорили, я уже на помню, но, походив и поговорив промеж себя, они потом исчезли, и дыра вместе с ними тоже.