Сергей Салтыков - Проект «Земной разум». Часть 2

По свежесочиненной легенде, он в своей научно-исследовательской деятельности столкнулся с непонятными сбоями и помехами в работе электронного микроскопа. На интересующих его картинках при исследовании крови животных, временами появляются микроскопические точки-вкрапления, которых в молекулярной и атомной структуре исследуемых эритроцитов, быть никак не должно. Объясняя лейтенанту суть возникшей проблемы, Михаил высказал свои догадки и опасения по поводу их возникновения. Или он неправильно готовит образцы препарата для исследования, допуская их загрязнение посторонними микроскопическими примесями, или эти вкрапления возникают из-за каких-то сбоев и неисправностей в работе самого микроскопа. И то, и другое негативно влияет на чистоту проводимых им экспериментов, что неизбежно повлияет на защиту его докторской диссертации. В конце, очень правдоподобно и искренне озвучил свою наивно-фантастическую мечту, вариант выхода из сложившейся ситуации: «Если бы можно было увеличить длину электронной трубки нашего микроскопа в несколько тысяч раз, чтобы принимающий изображение экран находился где-нибудь в ближнем космосе, мне бы удалось увеличить эти точки-вкрапления до приемлемой величины и разобраться в их структуре и происхождении!» Лейтенант клюнул! При очередной встрече на тренировочной площадке собак, он сам продолжил разговор недельной давности. Предложил завести «он-лайн» изображение с его электронного микроскопа в свой служебный компьютер на пункте управления РЛС. При этом дал коды доступа и использования закрытого канала оптико-волоконной связи, указал точное время сеанса в ближайший день дежурства. В это время он как раз будет проводить диагностику и наладку каналов связи с одним из орбитальных спутников. Это время позволяет ему незаметно для сослуживцев и командиров, в рамках официального регламента продлить путь прохождения картинки от микроскопа до передающей антенны. Потом, несколько видоизменив характер излучения, передать часть этой картинки, в режиме расширения, на приемное устройство спутника. Задействовав систему сверхскоростной фото и видеосъемки, можно будет получить не только отдельные картинки, но и целый короткометражный фильм об интересующих его объектах.

Через неделю Михаил получил от лейтенанта первую флешку с множеством кадров-картинок. На удивление, технаря-электронщика совсем не заинтересовали содержание и ценность передаваемых изображений. Коротко упомянув, что после просмотра нескольких кадров, сделал вывод, что интересовавшие Михаила пятнышки, на его взгляд, это – наночастицы какого-то кристаллического вещества с несимметричной структурой атомной решетки. После этого, перешел к более значимым для него вопросам по поводу неразглашения самого факта, конкретных деталей их сотрудничества и успехов в процессе дрессировки и воспитания его овчарки. Уже прощаясь, добродушно пошутил, что хотя электронный микроскоп оказался в данной ситуации ни при чем, и проблему с очисткой исследуемых препаратов Михаил в состоянии решить самостоятельно, он будет рад оказывать ему посильную помощь и в дальнейшем. А после защиты докторской диссертации, обязательно встретятся и отметят это событие.

«Когда, сгорая от нетерпения, вставил флешку в собственный компьютер и начал просматривать находящиеся в ней снимки, почувствовал не только дрожь в руках, но и целый букет необычных ощущений во всем теле. Расценив свое состояние возбужденностью исследователя в преддверии феноменального открытия и успеха, с головой ушел в изучение и осмысление появившихся изображений. На всех кадрах, действительно, оказалось то, что я предполагал и ожидал. Структура Квантомов и в самом деле напоминала кристаллическую решетку неправильной, асимметричной формы. На некоторых кадрах она больше походила на участки ночного небосвода с завораживающими фигурами созвездий, образованных множеством звезд различной величины, цвета и яркости. Этими звездами были квантины. Я успел просмотреть сотни кадров до того, как мне показалось, что некоторые из них начали двигаться на экране монитора. Сначала я подумал, что в моем воображении развивается эффект «кино», при котором быстрая смена однотипных изображений создает иллюзию их движения. Сразу же после этой мысли, мое внимание переключилось на этап забора крови из собственного пальца и процесс приготовления препаратов из эритроцитов для последующего просмотра их с помощью электронного микроскопа. С необычной ясностью и реальностью увидел в собственной голове картинки последовательности этих собственных действий. Я несколько раз зажмуривал и открывал глаза, переводил взгляд с монитора компьютера на другие предметы на столе и в кабинете. Бесполезно! На первом плане всегда оставались картинки в голове, абсолютно идентичные картинкам на экране. Все остальные предметы, попадавшие в центр поля моего зрения, просматривались лишь на его периферии в виде слабого, размытого фона. Сконцентрировав все внимание на экране, увидел слияние тех и других картин в единое изображение. Поняв, что любая моя новая мысль о Квантинах, Квантонах, эритроцитах и всем ходе эксперимента заставляет двигаться Квантины и меняет общий вид конструкции мыслеформы Квантона не только в моем теле, но и на экране монитора, чуть было не потерял сознание и не свалился с рабочего кресла. Следующая мысль, даже не мысль, а полуосознаваемое ощущение, что я в данный момент переступаю какую-то опасную запретную черту и открываю новый «ящик Пандоры», и вовсе вызвала состояние, близкое к ступору. Все последующие кадры, вне зависимости от конкретной конструкции Квантонов объединялись бросающимся в глаза сходством. Составляющие его Квантины, словно войдя в резонанс, ритмично вибрировали в такт сокращениям моего растревоженного сердца» – с этими словами племянника, я и сам почувствовал, что мое собственное сердце колотится на предельных возможностях предынфарктной тахикардии.

Следующие два месяца были потрачены на перепроверку полученных выводов в условиях усложненного эксперимента с использованием эритроцитов чужой крови. Под малозначительным благовидным предлогом, Михаил попросил своего молодого ассистента подготовить ему к началу очередного эксперимента несколько миллиграммов крови из его собственного пальца. Эта необычная просьба не вызвала никакого удивления у помощника – он боготворил своего наставника. Даже, если бы в тот момент он понимал, что его используют в эксперименте не в качестве субъекта – ассистента, а в качестве объекта исследования, его решение от этого никак бы не изменилось. Михаил хорошо знал этого парня со всех сторон: и в плане развитости интеллекта, и в плане состояния здоровья, и с морально-этической стороны. Кроме того, по регламенту исследований он вел дневник наблюдений, куда с жесткой привязкой ко времени, регулярно вносил собственноручные записи – комментарии. Таким образом, ход его мыслей был объективно задокументирован. Это тоже имело большое значение в данном эксперименте.