Сергей Лазарев - Диалог с читателями

Что любопытно! Он про меня мог давно забыть, а его душа первые 10 дней испытывала ко мне ненависть, а потом страх. Я сейчас диагностирую его поле. Картина осталась практически той же, то есть большие проблемы он все-таки себе заработал. Так вот, у добродушного, любящего человека повышенное единение с Богом и окружающим миром, и агрессивные эмоции от него отлетают. Чем добродушнее человек, тем опаснее на него обижаться, его обижать или его осуждать.

Есть еще один момент. Я как-то услышал выражение: философа оскорбить невозможно. Почему? Потому что познание и понимание мира невозможно без любви. А для этого нужно внутренне отстраниться от своей жизни, от своего тела, от своих привязанностей. Философ не отождествляет себя со своим телом, со своим сознанием, со своими желаниями, а унизить можно только их. Любовь унизить невозможно. Поэтому унижение иногда полезно, чтобы ощутить свое истинное Я.

Отчего в армии стреляются солдаты? Если в момент унижения сохраняешь любовь, тогда происходит очищение. Если же рождается ненависть, осуждение и обида, то они, во-первых, притягивают следующее унижение, во-вторых, выливаются в агрессивное поведение или к другим или к себе. И тогда солдат берет автомат и стреляет либо в своих товарищей, либо в себя. Порядки в нашей армии извращенные, но такие же порядки и в нашем государстве. Нас каждый день унижают чиновники, бандиты, полубандиты, милиционеры и т. д. И мы ведь как-то живем в этих условиях, более того: выздоравливаем.

Выздоравливаем мы, выздоравливает страна. Постепенно это произойдет и с армией. Еще раз хочу подчеркнуть: любой человек хочет жить. И любой человек интуитивно чувствует, что может поплатиться за унижение гармоничного человека.

Поэтому самая лучшая защита — это, накапливая любовь, преодолевать зависимость от человеческого. В любой армии солдаты проходят через значительное унижение не случайно. Чем сильнее цепляемся мы за свою жизнь, тем больше будет в душе страха, высокомерия, ненависти и уныния. А если для воина собственная жизнь выше всего, то он не подчинится приказу начальника, а в бою, испытывая страх или ненависть, будет никудышным солдатом. И жесткое обращение с военнослужащими имеет определенную цель: уменьшить зависимость от жизни. Поэтому индивидуальность в армии не любят. Такой человек может спорить с начальством, а от него необходимо беспрекословное подчинение в критическую минуту. В военных заведениях учат: если отдал неправильный приказ, не отменяй его, иначе потом тебя перестанут слушаться твои подчиненные. Воинская психология по своей сути в определенной степени ущербна. Поэтому министром обороны должен быть гражданский человек с мышлением политика, а не военного. Схема беспрекословного подчинения распространена не только в армии, но и в восточных странах. Там понятия «унижение» просто не существует. Есть беспрекословное подчинение.

Мне мой приятель рассказал ситуацию, которую он видел в Японии. Идет по коридору начальник предприятия. Все присутствующие работники кланяются ему в пояс. Начальник входит в лифт, двери закрываются, лифт уходит на другие этажи, все служащие продолжают стоять в поклоне, и так стоят еще минут пять. Я удивился: а почему целых пять минут? Мой собеседник объяснил: «А вдруг кто-то «заложит», что один из них сразу разогнулся».

Но вернемся к армии. Ненависть, обида, осуждение — это все попытка защиты, причем самой худшей. Энергия должна идти не на эти самоубийственные формы защиты, а на формирование более эффективных методов. И то, что недавно солдаты в одной из частей объединились и обратились в прокуратуру по поводу унижений, это как раз поиск новых форм защиты через управление и изменение внешней ситуации. Внутренняя ненависть дает внешнюю скованность.

Чем добродушнее человек, тем он бесстрашнее, и тем больше приемов внешней защиты он может создавать. Но еще раз хочу подчеркнуть, что лучшей защитой является соединение с Богом, происходящее в нашей душе при накоплении любви.

Мою дочь чуть не изнасиловали, с чем это может быть связано?

— Много раз диагностируя, я видел одну и ту же картину. Состояние души преступника и жертвы практически одинаковы. Чем больше у девушки концентрация на сексуальном желании в ущерб любви, тем сильнее она притягивает и формирует преступника вокруг себя. Я помню женщину, которая пришла на прием с дочерью. Девочку тоже пытались изнасиловать. И долгие годы в детстве — энурез. Начались проблемы с психикой.

«Вы знаете, я ее водила к целителю, — рассказывала мне мать. — Но после приема стало еще хуже. Теперь не знаю, что делать?» — «Вы читали мои книги?» — «Да, я прочитала все семь Ваших книг». — «А видеокассеты смотрели?» — «Да, последние кассеты я просмотрела». — «А над собой Вы работали?» — «Да, конечно, — быстро кивает головой женщина. — Но это как-то не очень помогло. Хочу, чтобы Вы помогли дочери, мне ее сейчас пригласить?» — «Не спешите, — говорю я, — поговорим сначала с Вами. Повторяю вопрос: Вы работали над собой?» — «Конечно», — отвечает женщина.

«Так вот…» — начинаю я. Хочется мне сказать матери жесткую фразу, но я себя сдерживаю, «…над собой Вы на самом деле не работали, и не надо убеждать меня в этом. Суть работы заключается в Вашем изменении. А этих изменений я у Вас не вижу. Уровень гордыни у Вас в 5 раз выше смертельного. То есть любую несправедливость, неудачу, неприятность по судьбе Вы воспринимаете в штыки. А ведь Вы знаете, что гордыня появляется тогда, когда все уже переполнено ревностью. Зависимость от желаний у Вас в 13 раз выше смертельной. То есть сохранять любовь к Богу, когда унижены Ваши чувства, Ваше женское начало, когда происходит крах Ваших желаний и надежд, Вы никогда не хотели и сейчас не можете. Один из главных параметров, по, которому я сейчас определяю состояние человека, — это готовность принять травмирующую ситуацию. То есть готовность сохранить любовь к Богу при потере человеческого. Я думаю, Вы понимаете — она у Вас не в плюсе. Могу Вас огорчить, она у вас даже не в минусе. Она у Вас просто закрыта. То есть любая травмирующая ситуация у Вас вызывает только одну эмоцию — самоуничтожение. Как же я могу помочь Вашей дочери, если Вы в любую секунду ее убиваете своим восприятием мира?» — «А что же мне делать», — растерянно спрашивает женщина. «Поймите, что для Вас любая травмирующая ситуация — это спасение жизни дочери, примите любую боль с благодарностью и любовью к Богу. Но сначала через покаяние снимите все моменты недовольства собой, уныния и нежелания жить. У мужчины программа самоуничтожения убивает его самого, у женщины эта программа убивает детей.

Энурез у Вашего ребенка — это переданная Вами программа самоуничтожения. Повышенная ранимость и чувственность, если не хватает устремления к любви, делает человека либо жертвой, либо преступником. Сначала снимите через покаяние все моменты отречения от любви, а потом проживайте заново жизнь, забыв про все и думая только о любви. Посидите так несколько часов, а потом Ваша дочь зайдет, и будем смотреть, какие у нас шансы». Через несколько часов я общаюсь с ее дочерью. Она очень стесняется, и поэтому подает мне записку, где изложены вопросы.