Г. Бореев - Пифагор (Том 1)

Умудренный в словесных баталиях Фалес вовсе не утверждал, что он точно знает все, что происходит с душой после смерти человека. Подробные описания загробной жизни он считал всего лишь предположениями. По его мнению, это вытекало из несовершенства нашей речи, из ограниченности мышления, наконец — из невозможности описать словами то, что существует там. Поэтому если иногда кто-то говорил о том, что он ощущал мгновенное отделение души от тела, то это, скорее всего, огрубление тонкой, духовной действительности, возникшее из-за обмана чувств. Это состояние напоминает ситуацию, когда мы смотрим на что-то с большого расстояния, и нам кажется, что рассматриваемый предмет действительно мал и невзрачен. Следовательно, обманчивы как наши наблюдения, так и наши впечатления, не говоря уж о понятиях. Потусторонний мир, по мнению Фалеса, можно видеть, слышать и понимать лишь тогда, когда нам перестанут мешать земные чувства. По Фалесу, конечная действительность находится вне физического мира и не может быть трехмерной. Милетский мудрец, несмотря на свое скептическое отношение к возможности описать потусторонний мир, все же как-то пытался представить его себе. Он утверждал, что человеческая душа, отделившаяся от тела в момент смерти, встречается с душами других умерших и беседует с ними без помощи языка и слов. Духи, называемые Фалесом духами-покровителями, проводят человеческие души в другой мир. Некоторые души умерших ожидают лодку, на которой будут переправлены на другой берег их нового существования, другие ожидают колесницу. И всякий безгрешный человек получает то, что ожидает.

Фалес трактовал смерть как облегчение, освобождение, бегство души из телесной тюрьмы. Тело он называл не только колесницей, но и узилищем души. Мудрец говорил, что душа приходит в тело из высших, божественных сфер существования. И, следовательно, сном и забвением следовало бы назвать рождение, ибо в это время душа как бы приглушена и частично усыплена. Для души идеальное состояние — существование вне тела. В телесном бытии душа временно забывает все то, что она успела познать в своем предшествующем существовании. Таким образом, смерть является для души уходом из сна, пробуждением и воспоминанием о прошлой жизни. В этой концепции Фалеса сном является жизнь, а не смерть. Мудрец говорил Пифагору, что душа получает после отделения от тела возможность мыслить, чувствовать и понимать в тысячу раз лучше, яснее и полнее, нежели во время пребывания в теле. И если душа не в аду, то она после смерти приближается к пониманию истинной природы вещей. Вскоре после кончины тела душу ожидает суд, во время которого божественные судьи укажут душе на все свершенные ею в земной жизни — поступки — как плохие, так и хорошие…

Отношение Фалеса к мифам Древней Греции отличалось сдержанностью и скептицизмом. И в то же время многие черты и атрибуты идеи Добра у Фалеса легко идентифицировать с идеей Высшего предвечного божества, с идеей Единого Бога-Творца. В течение веков Фалеса трактовали по-разному. Различно было и отношение к его суждениям, особенно к взгляду на бессмертие души и связанные с этим представления. Однако Пифагору пришлись по нраву логические построения Фалеса, и он был очень благодарен милетскому мудрецу за длительные философские беседы.

Через месяц общения с Пифагором мудрец, сетуя на свою старость и слабость здоровья, побудил самосского юношу плыть в Египет и общаться в Мемфисе и Диосполе более всего со жрецами. «От жрецов Великой Пирамиды ты получишь то, что сделает тебя по настоящему мудрым», — медленно изрек Фалес перед прощанием. А затем продолжил: «Мой юный друг, более всего дорожи временем, и ради этого воздерживайся от вина и мяса. Также избегай соленого, сладкого, горького и кислого. Берегись переедания, вставай из-за стола наполовину голодным. Будь умеренным в употреблении слишком приятных на вкус и изысканных блюд. От этого ты приобретешь короткий сон, бодрость, незамутненность души, безукоризненное здоровье и крепость тела».

А еще Фалес тихо указал, что сам он не обладает ни от природы, ни в результате выучки столькими достоинствами, какие видятся ему в Пифагоре. И в силу своей ограниченности и судьбы он не может стяжать столько мудрости у египетских жрецов, сколько вместит в себя огромная душа Пифагора.

Самосский юноша на всю жизнь заучил талантливые афоризмы Фалеса. Вот некоторые из них, наиболее понравившиеся Пифагору:

1.Поручись — и пострадаешь.

2.Фалеса спросили: «Чем отличается жизнь от смерти?» — «Ничем», — «Почему же ты не умираешь?» — «Потому, — ответил он, — что нет никакой разницы».

3.Быстрее всего ум, он обегает все. Прекраснее всего Космос, ибо он творение Бога. Труднее всего — познать самого себя.

4.Земное счастье — радоваться своим трудам, которые несут благо чужим людям.

5.Все страдания человека — от невежества.

6.Всегда и у всех учись лучшему.

7.В себе ищи недостатки, а в людях — заслуги.

8.Никогда не потворствуй желаниям своего тела.

9.Лучше денежная потеря, чем нечестная прибыль: от одной горе на раз, от другой — на много жизней.

10. Когда куда-нибудь опаздываешь — замедли шаг.

11. В познании, откуда бы ни начать, все равно вернешься к началу, ибо истина представляет круг.

12. В истине нет противоречий. Любая антитеза — частное проявление тезы.

13. Все есть во всем.

14. Вселенная находится внутри человека — в его умственном творчестве.

15. Думая о плохом, получите плохое, думая о хорошем — получите хорошее.

16. Никому не доверяй делать свою работу, иначе тебе же придется ее переделывать в более худших условиях.

17. Любовь и сострадание — вот главное в жизни.

Пруд со стрекозами — в тумане…

В непостижимой ворожбе

Я растворился сам в себе,

Как соль в бездонном океане…

Получив от благословенного мудреца Фалеса еще ряд других полезных советов, набожный подвижник отплыл в Сидон, зная, что этот город — его отечество по рождению. Юный пилигрим полагал, что из Финикии ему легче будет перебраться в сказочный Египет. О, этот старый добрый Сидон с его кривыми улочками, одноэтажными домиками из белого ракушечника, с его огромной городской стеной, знаменитой каменной лестницей, ведущей к морскому причалу и рыбному базару. После завоевания Финикии ассирийцами этот город как бы поутих, несколько обезлюдел. Однако Сидон встретил Пифагора, как своего родного сына. Здесь юный путешественник быстро сошелся с потомками естествоиспытателя и прорицателя Моха и другими финикийскими верховными жрецами. Кроткий и благочестивый подвижник и здесь преуспел в религиозном служении. Самосский пилигрим принял от иерархов посвящения в местные мистерии, совершаемые главным образом в Библе и Тире. Пифагор стяжал священные мистерии Сирии не ради суеверия, как может показаться неискушенному читателю, но гораздо более из любови и стремления к разнообразным знаниям. Еще праведный юноша постигал мистерии предков из трепетного опасения, как бы что-нибудь достойное изучения и пестования в божественных тайнах или ветхих обрядах не укрылось от его взгляда по эту сторону жизни. Параллельно Пифагор углубленно изучал и финикийскую математику, и теорию чисел, в которых и сам преуспел в дальнейшем.