Станислав Гроф - Зов ягуара

Подчиняясь голосу Роберта, компьютер включил эффект Чинтамани. Через несколько секунд, следуя программе, аэрозольные струи стали распылять в воздухе жабий эликсир в максимальной концентрации, которая была безопасна для жизни. Печальные звуки музыки Вагнера нарушили тишину и наполнили пространство под куполом неизбывной и мучительной тоской. Для нынешнего переживания Роберт и Лора выбрали одну из записей, специально подготовленных для внутренних путешествий. Она начиналась с прелюдии и оркестровых аранжировок музыки из первого акта и финала «Тристана и Изольды».

Оба видели в этой опере особый смысл: ведь она отражала многие важные моменты их отношений. В первом акте действие происходит на корабле, на котором Тристан везет Изольду в Корнуолл, чтобы она стала женой короля Марка. Вместо смертельного яда, о котором просила Изольда, ее служанка Бранжьена дает им любовный напиток. Тристан и Изольда переживают исступленный восторг любви, который жестоко прерван их прибытием в Корнуолл и появлением свиты короля Марка. В финальной сцене оперы, когда раненый Тристан умирает, Изольда отказывается примириться с потерей любимого и, разделяя его участь, умирает вместе с ним.

Роберт и Лора уже пережили событие, похожее на сцену из первого акта, когда их любовную сцену в Биг-Суре нарушило прибытие Генри Фабинга и отряда наглых цэрэушников. Теперь же, когда смерть подступила вплотную, им предстояло пережить финал оперы — единство любящих сердец в смерти. Выбор именно этих отрывков изумительной оперы Вагнера казался им очень удачным: в них изображались оба критических момента их истории. Кроме того, для Роберта и Лоры создавшаяся ситуация таила важное обещание, присутствующее в музыке Вагнера и в либретто оперы. А вдруг то, что в материальном мире кажется смертью и разлукой, в действительности дарует им восторг воссоединения на более высоком уровне бытия? Они оба на это надеялись.

Сегодня Роберт и Лора намного сильнее, чем обычно, ощущали одновременное действие жабьего эликсира и алмазной решетки. Они лежали на платформе, сплетясь в тесном, почти судорожном объятии. Эта музыка и магические чары ее хроматической гаммы всегда производила на них обоих сильное впечатление. Теперь же, когда в сознании происходили глубокие изменения, воздействие музыки достигло невероятной силы. Они были захвачены неодолимой мощью оркестра, словно две змеи, отзывающиеся на чарующий напев космического факира. Границы личности стали растворяться в бездонном океане звуков.

С каждым аккордом сверкание алмазной решетки становилось все ярче, вихри ослепительного света взрывались радужными гейзерами. Вместе с началом сцены, когда Изольда умирает вместе с Тристаном, переживание достигло невероятной силы. Казалось, ткань пространства—времени внезапно треснула и из другого измерения реальности в образовавшуюся брешь Пустоты начал переливаться сильнейший вихрь турбулентной энергии.

В этой разверзшейся бездне космической энергии личности Роберта и Лоры неразрывно слились. Осталось лишь Абсолютное Сознание, переживающее панораму сцен войны и неописуемых разрушений. Все города-гиганты были стерты с лица земли, их огромные небоскребы разваливались, словно карточные домики, превращаясь в пожираемые пламенем груды искореженных обломков. Изящные арки стальных мостов рвались, и их обломки исчезали в воде. Подземные и водные тоннели рушились, погребая внутри тысячи машин и людей.

Катастрофа затронула не только сотворенный человеком мир и технические средства уничтожения — она вызвала разгул стихии: извержения вулканов, землетрясения, лесные пожары, наводнения, гигантские приливные волны. Сомнения не было — это конец истории человечества, конец жизни на Земле.

С материального мира переживание переместилось на другой уровень. Теперь оно показывало не конкретные проявления разрушительного начала, а саму его суть. Внезапно откуда ни возьмись появились четыре жуткие фигуры на призрачных конях. То были четыре всадника Апокалипсиса, символизирующие вершину хаоса и разрушения. Проносясь по устрашающим пейзажам, они сеяли невообразимое опустошение, хаос, смерть и ужас.

Стихийная сила этого переживания не шла ни в какое сравнение с тем, что Лора и Роберт могли вообразить. Они чувствовали, что их тела превратились в дикий танец атомов и молекул. На миг они увидели друг друга скелетами, напоминающими тени на светящемся экране рентгеновского аппарата. Наверное, так было в Хиросиме, когда от жара атомной бомбы тела людей испарялись и от них не осталось ничего, кроме следов на гранитных плитах. После взрыва эти слабые отпечатки человеческих скелетов, застывших в позах средневековой пляски смерти, были единственным оставшимся для потомков напоминанием об их существовании.

— Лора! Это конец, ракетный удар нанесен! — в отчаянии крикнул Роберт, видя, как призрачный образ любимой тает у него на глазах. — Прощай, Лора! Я люблю тебя!

Он был уверен, что атомная война началась, и сотни водородных бомб, взорвавшись на поверхности Земли, образовали цепную реакцию, которая превратила планету в осколки.

— Я люблю тебя, Роберт, я буду любить тебя вечно, — только и успела сказать Лора, прежде чем его рентгеновское изображение растаяло. — Ничто не сможет нас разлучить, мы встретимся снова!

И вдруг она почувствовала волну бесконечной любви и человеческого тепла, услышала как знакомый успокаивающий голос произносит ее имя. Конечно же, это Балам Ахау! Лора ощутила его материальное, земное присутствие и его сияющую энергию, просвечивающую сквозь сцены разрушений. Он принес ей временное чувство безопасности и надежности. Лора ощутила себя испуганным ребенком, который мгновенно успокаивается, услышав голос матери, припав к ее груди. Она уже почти видела улыбающееся лицо старого шамана и изо всех сил старалась, чтобы его образ стал четким.

— Лора! — вновь позвал ее Балам Ахау. — Не бойся, ты не умираешь. Помнишь, мы говорили о смерти, несущей вечную жизнь?

В голове Лоры пронеслись быстро сменяющие друг друга картины, и вдруг она поняла, что происходит. Ей ужасно захотелось поделиться своим открытием с Робертом, но она больше не видела его. Он все еще присутствовал, но только как бесплотная точка в сознании.

— Это не конец материального мира, Роберт, — обратилась она к своему невидимому супругу. — Это наше внутреннее переживание. Мы в мифологическом измерении, это архетип Апокалипсиса! Помнишь, что рассказывал Крис о своем переживании? Это как-то связано с переходом на другой уровень реальности.

Голос Лоры подарил Роберту надежду. Но главной ее причиной было вовсе не то, что материальный мир избежал уничтожения. Самое важное — что Лора все еще рядом, какой бы облик она ни имела. Что бы с ними ни случилось, кем бы они ни стали, они все еще живы! Это ободрило Роберта.