В Фёдоров - Воители трех миров

На важный для нас вопрос, можно ли считать шаманизм религией, Владимир Кондаков отвечает так: — Да, я считаю, что шаманизм — очень древняя и первая религия всех народов Земли. Она возникла в результате зарождения у людей веры в существование Высших Сил и в возможную связь с ними через определенные обряды, молитвы, преклонения и заклинания. Впоследствии данную веру назвали мистикой. Значит, мистика была спутником человека с самого начала его истории. А шаманизм, конечно, является мистикой. Хотя многие сейчас и вздрагивают при слове "мистика", но нет ничего плохого и страшного, если человек верит в существование сверхъестественных сил и возможности связи с ними. В результате своего развития шаманизм в древности стал главной религией народов, охватил все аспекты оккультизма и эзотерики в понятиях человека того времени. При дальнейшем развитии у него появились ветви со своими плодами, он стал подразделяться на различные культы — светлого, доброго начала, целителей, предсказателей, черного и злого начала. А у якутского шаманизма возник еще и культ Айыы — вера в существование небесного пантеона богов и преклонения перед ним...

— Есть ли у якутов какое-то свое тайное учение?

— В целом это неизвестно. У нас очень многое забыто. Забыли свою письменность, свою древнюю историю, свое верование. Вероятно, забыли и свое тайное учение. Но все-таки остались тайные наставления и обряды предков, в особенности, кангалассцев, которые передаются по наследству от отца к сыну. Это внутреннее, секретное учение в некоторых родословных сохраняется, безусловно, как часть древнего тайного учения. Обнародование его запрещено законами предков. Более простая тайна — это то, что в каждом способном человеке в глубоко скрытой форме живут все способности и силы Создателя Вселенной...

Этот краткий рассказ о Владимире Алексеевиче Кондакове можно значительно расширить, прочитав его собственные книги, число которых приближается к десятку. Жаль только одно, что большинство его произведений написано на якутском языке. Но со временем, думаю, все они найдут своих переводчиков. И еще об одном хотелось бы сообщить напоследок: недавно Владимир Кондаков создал либретто в стихах, посвященное Верховному божеству народа саха Юрюнг Аар Тойону, и на его основе талантливый композитор Владимир Ксенофонтов практически закончил писать первую в истории якутской музыки духовную оперу. Как утверждает автор солидной по объему партитуры, работалось ему на удивление легко и быстро: "Музыка словно сама лилась на меня с небес..." А может, так оно и было?..

Петр Николаевич Илъяхов— Хамса — тоже человек разносторонний и многогранно талантливый — он не просто народный целитель, но член Союза писателей, прозаик и поэт, член Союза журналистов, ученый-исследователь, кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по северному шаманизму и борьбе с ним Советской власти. Написать научную работу на подобную тему, выпустить на ее основе публикации, конечно же, стало возможным только в наше время, когда рухнули прежние идеологические запреты. Петр Николаевич — автор пяти художественных и 11 историко-этнографических книг, в том числе — о его земляке великом шамане Константине Чиркове, о наиболее известных и признанных народных целителях Якутии, методах их лечения.

И еще Ильяхов очень интересен как человек, которого древняя вера предков, ее незримая сила в буквальном смысле заставили радикально поменять собственные взгляды и убеждения Профессиональный партийный работник, идеолог, два десятилетия утверждавший атеизм и по долгу службы боровшийся с "религиозными предрассудками", он в определенный момент вдруг стал совершенно иной личностью.

Детство Петра Ильяхова тоже оказалось очень трудным Он появился на свет в одном из самых дальних и северных районов Якутии — Абыйском, куда цивилизация пришла очень поздно, где даже в послевоенные годы было очень мало грамотных людей, и во многих селах не существовало начальных школ Вот и маленькому Пете пришлось учиться в людях, он дважды едва не умер от голода, и вся тогдашняя жизнь, по его словам, была "сплошной борьбой за выживание" Тем не менее, он выстоял, сумел закончить "школу" в темном крошечном балагане при керосиновой лампе, используя вместо чернил бычью кровь Затем пробился в город, со временем поступит в университет и без всяких протекций и помощи, как принято сейчас выражаться, сделал сам себя — вывел в люди И это тоже говорит о неординарности и силе его личности Особый дар Петра Ильяхова, хоть и проявился неожиданно и в зрелом возрасте, но возник не на пустом месте Его отец, безграмотный таежный охотник, был явно отмечен тайными силами, иначе великий шаман Чирков не выбрал бы его своим помощником-кутуруксутом Ильяхов-старший обладал даром предвиденья, он знал заклинания и шаманские обряды, целительство, умел общаться с духами. А еще был прекрасным певцом-импровизатором. Все это передалось сыну.

Вот что Петр Николаевич вспоминает из самого раннего своего детства:

"Пока отец охотился далеко от дома на сохатого или дикого оленя, нам надо было чем-то питаться Поэтому мать с утра где-то поблизости ставила и проверяла петли на зайцев и куропаток, сети на озерах и речках, а меня оставляла спящим в балагане Когда я просыпался, в доме был полумрак, в камельке едва трепетал огонь Мне было боязно одному, и первое время я долго плакал по утрам Поблизости никого не бы то, никто никогда к нам не заезжал Но как сейчас помню, стоило мне открыть глаза, как из-за камелька выходил мальчик моего роста и возраста Мы с ним очень подружились и постоянно играли Выглядел он тоже бедно в старой дошке из оленьей шкуры, рваных торбазах, без головного убора Волосы у него были рыжеватые и длинные Как только на улице кто-то появлялся, он сразу уходил за камелек и исчезал. Отцу и матери я о нем никогда не рассказывал, да они меня и не спрашивали, хотя, может, о чем-то и догадывались..."

Когда Петр чуть подрос, он несколько раз стал свидетелем ритуалов Константина Чиркова. Помогавший великому шаману отец раскуривал для него трубку, просушивал у камелька бубен, легонько проверял его звучание колотушкой и даже что-то негромко напевал, подражая камланию. В это время сам ойун в сосредоточенном раздумье постепенно входил в особое состояние. Затем бубен передавался шаману, а его ассистент становился тенью ойуна, держась за вожжи-хвост и неотступно следуя по пятам.

В детской памяти ярко запечатлелись потрясавшие всех моменты, когда Старик насквозь протыкал себя пешней, лизал раскаленные на огне железные предметы или на его бубне вдруг огнем вспыхивали буквы. Естественно, став по воле судьбы партийным работником, Петр Ильяхов мог негромко рассказывать обо всех этих вещах только самым близким людям. Оказавшись заложником идеологии и обстоятельств, он лишь в наши дни смог с горечью покаяться: "Почти всю сознательную жизнь я посвятил борьбе против истиной веры, духовной культуры своего народа, против своего собственного предназначения и горько за это расплатился. Единственный мой сын от первого брака студентом университета пропал без вести, умерла первая жена и родная сестра, еще раньше ушли родители. Я остался один..."