Друнвало Мельхиседек - Светоносная Змея: Движение Кундалини Земли и восход священной женственности

После церемонии в Чичен-Ице наша группа планировала продолжить свое духовное странствие для выполнения дальнейшей задачи — путешествия в страну майя. Как и в прошлой поездке, нашей целью было помочь древним майя, застрявшим во внутренних мирах Земли, выбраться из этой ловушки.

Но у нашего путешествия была и еще одна очень важная цель, о которой мы фактически даже не подозревали до тех пор, пока она сама не стала разворачиваться прямо на наших глазах, да и все еще продолжает разворачиваться по сей день.

Как и в случае «Четырех Углов», обряд исцеления земель майя имел целью восстановление природного равновесия между внутренними и внешними майянскими мирами. В этом случае внутренние миры могли бы развиваться в гармонии с нашим внешним миром — или, лучше сказать, наш мир мог бы развиваться в гармонии с их мирами.

Осуществить это требовалось как можно скорей, ибо, если верить нынешней версии майянского календаря, настоящий временной цикл развития должен завершиться в 2012 году, то есть менее чем через девять лет после нашего путешествия (напомню, что оно началось в 2003 году). Согласно традициям майя, нынешний период времени предшествует некоему моменту в истории, называемому Концом Времен, который рассматривается ими как конец очень длительного предшествующего цикла и начало нового.

Поэтому наша задача состояла в том, чтобы расчистить для находившегося во внутренних мирах Земли народа майя каналы и с их помощью связать эти миры с внешними мирами в процессе подготовки человечества к конечному вознесению. Благодаря этому достигалась еще более точная фокусировка Единой Решетки Сознания, а энергия Светоносной Змеи, обитавшей в Чили, среди высоких вершин Анд, делалась ярче и сильнее.

Опять же, как это было и прошлым летом во время путешествия к «Четырем Углам», на полуострове Юкатан и прилегающих к нему территориях царила ужасная засуха. Таким образом, второй аспект нашей работы был связан с тем, чтобы проводить церемонии по привлечению сюда дождя, который является физическим символом искомого нами баланса.

Почему этой древней культуре для оказания подобного рода услуги потребовалась именно интернациональная группа людей? Неужели ее нынешние представители забыли, как это делается? Неужели они по каким-то причинам утратили духовную силу и не в состоянии осуществить это сами? Я не могу ответить на эти вопросы, ибо не знаю ответов. Мне до сих пор кажется странным, что они доверили такое сугубо личное дело людям, принадлежащим к иной культуре. С другой стороны, я не могу не вспомнить тот случай, когда индейцы племени таос пуэбло из Нью-Мексико просили меня похоронить их мертвецов, ибо верили, что для них будет лучше, если эту задачу осуществит представитель другой культуры.

Вероятно, для открытия энергетических каналов нынешним майя требовалась иная внешняя сила. Или же, как это свойственно многим из нас, они просто потеряли контроль над обстоятельствами и нуждались в помощи.

Какова бы ни была причина, но майя — и ныне живущие, и древние — пригласили нас в Мексику, чтобы мы провели вместе с ними (и ради них) эти церемонии. И мы не могли ответить отказом.

Как только я ступил на землю Мексики, мое сердце сильно забилось. Я ощущал неразрывную связь между этим путешествием в страну майя и прошлой своей поездкой — путешествием в страну анасази. Даже энергия была одна и та же — словно все это мне снилось. Глубоко внутри я чувствовал, что эта вторая поездка к майянским чакровым храмам, возможно, станет для меня судьбоносной и изменит всю мою жизнь, только не знал как. Кто, кроме Бога и, вероятно, древних, знал, что должно было случиться?! Очевидно, я вступал в область неизведанного.

По прибытии в Мериду, кольцеобразно выстроенный город, где одно кольцо улиц располагалось внутри другого, меня доставили в отель «Лос Алушес», что означает «Малый Народ», где я обнаружил Льва-Огня и Каролину, прибывших туда немного раньше меня. В течение следующих суток постепенно, один за другим, прибывали люди со всех уголков света, пополняя нашу паломническую группу, состоявшую из шестидесяти душ, не считая меня.

Специально по случаю нашей первой встречи Лев-Огонь вместе со своими майянскими друзьями устроил особенный вечер.

Встреча произошла в небольшом помещении отеля, где перед нами выступила одна из старейшин племени — старая, но красивая и статная женщина; она на майян-ском языке дала нам разрешение на участие в церемониях и посещение мест, которые в прошлом были доступны только майянским жрецам и первосвященникам. Мы чувствовали себя невероятно польщенными оказанной честью и пролили немало слез.

Затем майянская музыкальная группа «Вайяк» исполнила для нас свои пленительные мелодии. Горловые крики участников группы и звуки их необычных инструментов казались голосами из далекого прошлого. Я никогда еще не слышал ничего подобного. Волшебство и очарование этого вечера послужили идеальным началом для нашего паломничества, которое, как мы надеялись, благодаря проводимым нами церемониям принесет здоровье народу майя, восстановит равновесие на их земле и поможет им подготовиться к необычайно важным церемониям в будущем — церемониям, от которых, возможно, будет зависеть судьба и жизнь всего этого мира.

Когда мы отметили кружками места нашего маршрута, я обратил внимание на то, что нам придется двигаться от храма к храму по той же самой спирали, по которой двигались мы с Кеном почти двадцать лет тому назад, если не считать того, что среди храмов были и несколько новых. Я чувствовал себя одновременно и старым ветераном, и молодым юнцом и едва мог дождаться начала путешествия.

По прибытии в Ушмаль наша интернациональная группа стала понемногу сплачиваться и консолидироваться: нами двигало стремление дышать и пульсировать в ритме Единого Сердца. Пока я вспоминал и рассказывал историю о гигантском маятнике Кена и удивительных событиях 1985 года, вокруг меня постепенно собралась толпа. Затем мы отправились к Большой Пирамиде, где я увидел дерево, «опечатывавшее» это место и свидетельствовавшее о том, что кристалл обсидиана все еще на месте. Дерево заметно подросло: оно было и выше, и больше того, каким я его видел последний раз, в 1995 году, когда вместе с Хунбац Меном присутствовал в Чичен-Ице на ежегодной церемонии в честь весеннего равноденствия. На обширном поросшем травой пространстве это было единственное дерево, и если его сориентировать по центру пирамиды и краю соседнего с ней здания, то эти три точки составляли идеальную прямую линию.