Друнвало Мельхиседек - Светоносная Змея: Движение Кундалини Земли и восход священной женственности

Чтобы попасть в храмовый комплекс Чичен-Ицы, нужно было купить билеты, поэтому мы встали в двойную очередь перед воротами, ведущими на его территорию, и, войдя, по извилистой дорожке, петлявшей между тропическими деревьями, добрались до Замковой Пирамиды в восточной части комплекса. Солнце пекло нещадно, поэтому мы старались по мере возможности держаться в тени деревьев.

Хунбац должен был прибыть со своей впечатляющей свитой, куда входили свыше 250 старейшин и шаманов индейских племен, в 10 часов утра. Собравшись небольшими группами у подножья пирамиды и тихо беседуя между собой, мы ждали их появления.

Время тянулось, а мы все ждали и ждали. Группа европейцев тоже была с нами, и, чтобы чем-то заняться, они стали разучивать и петь песни других народов. Этот урок пения длился какое-то время, а затем сам собою затих. А мы все еще ждали. Где же старейшины? Никто этого не знал.

Утро было в самом разгаре, когда ко мне подошли и представились жрец и жрица Ушмальского храма в своих церемониальных одеждах, красивые, нарядные, полные энергии. Их спокойные улыбки и кроткие, исполненные радушия жесты свидетельствовали не только о наполнявшем их внутреннем свете, но и об огромной духовной силе. Они высказали свою радость по поводу того, что мы приехали для участия в церемонии. От имени группы я со всеми присущими случаю любовью и уважением поблагодарил их и сказал, что они всегда могут рассчитывать на нашу поддержку.

Вскоре подошел еще один человек — инкский жрец из Перу, тоже в церемониальной одежде, — и заговорил с людьми, стоявшими вместе с нами под раскидистым деревом. От него веяло здоровой, первозданной энергией. Чувствовалось, что он пришел сюда специально, чтобы вдохновлять людей во время этой великой церемонии, которая вот-вот должна была начаться.

Но где же Хунбац Мен? Ни малейшего следа его присутствия.

Был уже почти полдень, солнце стояло высоко в небе. Наконец прошел слух, что Хунбац и старейшины задерживаются. Чтобы им ничто не препятствовало, полиция перекрыла все дороги на расстоянии двух с половиной километров от храма, создав свободный коридор.

Мы прождали еще какое-то время. Проблема была налицо, и ее, видимо, нужно было как-то решать. Несомненно, кто-то об этом уже позаботился, ибо, как мне сообщили, за Замковой Пирамидой, среди деревьев, начали готовить другую площадку. Несмотря на отсутствие Хунбац Мена и старейшин, церемония, судя по всему, вот-вот должна была начаться.

Я не знал, что случилось с Хунбацем, но мой внутренний голос, безотказный поводырь, ясно дал понять, что не стоит его дожидаться, а следует принять участие в готовящейся церемонии.

Мы прошли небольшое расстояние и вышли на широкую поляну среди джунглей, энергия которой казалась просто идеальной для предстоящего действа. С нами была только группа Каролины Гегенкамп, но вскоре присоединились другие, и вместе мы образовали огромный круг, состоявший из людей всех цветов кожи и рас.

Ушмальские жрец и жрица, которые должны были проводить церемонию, разложили на земле специальные куски ткани, создав тем самым некое подобие алтаря. На нем разместили многочисленные кристаллы и ритуальные предметы. Наконец на этот рукотворный алтарь водрузили сначала один, потом два, а потом и все тринадцать майянских хрустальных черепов, установив их плотным кругом. Затем на черепа набросили вышитое покрывало, скрыв их от взора присутствующих, поскольку время для их использования в церемонии еще не пришло. Мне показалось, что черепа поют, и я, погрузившись в медитацию, еще раз вступил в общение с ними.

К моему удивлению, жрица, которая, как мне казалось, должна была проводить эту церемонию, неожиданно обратилась ко мне, попросив войти во внутренний круг. Она спросила, есть ли в нашей группе другие люди, достойные стоять в этом круге, и я назвал Льва-Огня. Воистину, этот мир майя был в гораздо большей степени его, нежели моим.

Затем к нам двоим, стоявшим во внутреннем круге, присоединились еще человек пятнадцать старейшин и представителей индейских племен; одни из них были из Мексики, другие из Северной Америки, однако все они, включая и инкских жрецов, происходили из местных аборигенных племен и культур. Особенно мне запомнилась одна группа из Южной Америки, состоявшая из трех инкских шаманов: они были настолько колоритны и величественно благородны, что я не мог не почувствовать, как через их сердца волнами незамутненной радости изливается чистота Матери Земли.

Жрица положила ритуальные травы и благовония в маленький древнемайянский котел и подожгла их, после чего воздух наполнился острым пряным ароматом. Под звуки, извлекаемые из морской раковины, в которую дул ее напарник, она подняла вверх руки и, сотворив молитву на все четыре стороны, открыла церемонию.

И жрица, и жрец читали молитвы на майянском языке, чтобы суть церемонии оставалась сокрытой от непосвященных. Их молитвы возносились ввысь, смешиваясь с дымком благовоний. Затем каждый из стоявших во внутреннем круге в свою очередь прочел молитву, от всего сердца прося то, что больше всего жаждали наши сердца, — исцеления Земли и ее обитателей.

Все, что мы ни делали, отличалось красотой, силой и точностью, словно эта церемония была запланирована многие зоны назад. Казалось, все шло так, словно было заранее отрепетировано.

Но было и еще что-то — некий аспект, который тогда прошел мимо моего сознания, поскольку я был глубоко погружен в атмосферу этого действа. Он был связан с людьми, стоявшими во внешнем круге.

Когда каждый из тех, кто участвовал в церемонии, произносил на своем собственном языке слова, обращенные к Духу, его или ее послание переводилось на несколько языков, чтобы оно было понятно другим участникам. Одна за другой церемониальные молитвы и сантименты на майянском, испанском, английском, немецком, русском и французском языках возносились над этой просторной поляной, облетая на крыльях ветра эту несравненную группу индивидуумов, прибывших со всех концов света, чтобы помочь миру стать единым.

Впоследствии одна женщина сказала мне: «На протяжении всей церемонии я ощущала, что Вавилонская башня мало-помалу разрушается и что наш мир никогда уже не будет прежним».

Что ж, вполне возможно, что, собравшись вместе и объединившись с майянцами для проведения этой древней церемонии, мы положили конец разделению между странами, культурами и расами. Пусть этот акт был чисто символическим, но со временем подобное единство непременно станет реальностью.

Когда последний дымок благовоний растворился в воздухе над толпой и церемония закончилась, мы, как старые друзья из давно канувших в лету племен, бросились друг к другу и стали обниматься, обмениваясь не только энергией любви, но и номерами телефонов и адресами, то есть всеми способами связи и общения, дабы не затеряться в этом мире и продолжать сообща поддерживать ту энергию, которую мы ощущали. Все мы были цветами радуги Единого Духа.