Тайша Абеляр - Магический переход. Путь женщины-воина

У нее был какой-то особый выговор. Ее голос был приятен и так близко знаком мне, что я, недоумевая, уставилась на нее. Она рассмеялась, как мне показалось, из-за того, что от удивления на моем лице застыла резиновая улыбка. Звук ее пронзительного смеха тоже показался мне отдаленно знакомым — у меня было чувство, что я уже слышала этот смех раньше. У меня промелькнула мысль, что я видела где-то эту женщину, но все никак не могла вспомнить, где. Чем больше я смотрела на нее, тем больше я была убеждена, что встречалась с ней когда-то, но забыла, когда это было.

— В чем дело, дорогая? — спросила она заботливым тоном. — Тебе кажется, что мы встречались раньше?

— Да, да, — возбужденно промолвила я, потому что почувствовала, что вот-вот вспомню, где я ее видела.

— Рано или поздно ты вспомнишь, где это было, сказала она успокаивающим голосом, который дал мне понять, что она не спешит. — Очищающее дыхание, которым ты занимаешься во время вспоминания, когданибудь позволит тебе вспомнить все, что ты делала в своей жизни, включая и сны. Тогда ты поймешь, где и когда мы встречались.

Я почувствовала неловкость из-за того, что не могу оторвать от нее глаз и поймана врасплох на первой же своей мысли о ней. Я встала и повернулась к ней лицом, но не вызывающе, а с благоговейным ужасом.

— Кто вы? — спросила я, будто во сне.

— Я уже сказала, кто я, — сказала она с улыбкой. Но когда ты узнаешь, что я из себя представляю, ты будешь разочарована. На самом деле я не Бог весть что. Я просто одна из группы людей, которые ищут свободу. После того, как ты встретилась с нагвалем, следующим шагом для тебя была встреча со мной. Это потому, что я ответственна за тебя.

Услышав, что она ответственна за меня, я почувствовала укол страха. Всю свою жизнь я боролась за то, чтобы отстоять свою независимость. Я завоевывала ее, пуская в ход все свои способности.

— Я не хочу, чтобы кто-то был ответственным за меня, — сказала я. — Я так настойчиво боролась за то, чтобы ни от кого не зависеть, что не желаю больше быть ни у кого под пятой.

Я думала, что она обидится, но она засмеялась и дружелюбно похлопала меня по плечу.

— Я не хотела, чтобы это так прозвучало, — сказала она. — Никто здесь не собирается помыкать тобой. Нагваль объяснил мне, почему у тебя такой упрямый характер. Он действительно верит, что ты наделена духом воина. Он серьезно считает, что ты немножко сумасшедшая, но в хорошем смысле.

Она сказала, что нагваль объясняет странности моего характера тем, что я была зачата в необычных безвыходных условиях. Затем Нелида рассказала мне факты из жизни моих родителей, которые никто, громе них, не знал. Она поведала мне, что перед тем, как я была зачата, мои родители жили в Южной Африке, и мой отец был там заключен в тюрьму по причинам, о которых он никогда ничего не говорил. Я всегда догадывалась, что он на самом деле был не в тюрьме, а в лагере для интернированных. Нелида сказала, что отец спас жизнь одному из тюремщиков. Впоследствии этот тюремщик помог моему отцу бежать, не подняв тревогу в критический момент.

— Ем искали по всей стране, — продолжила Нелида, но он пришел повидаться со своей женой, думая, что видится с ней в последний раз. Он не сомневался, что его поймают и убьют. Во время этой страстной встречи на грани жизни и смерти жена понесла. Сильный страх и жажда жизни, которые твой отец испытывал тогда, передались тебе. Поэтому ты родилась неусидчивой, непокорной и стремящейся обрести свободу.

Но я едва ли слышала то, о чем она мне рассказывала. Я была так ошарашена тем, что она мне открыла, что уши у меня покраснели, а колени подкашивались. Мне пришлось опереться на ствол дерева, чтобы не упасть. Прежде чем ко мне вернулся дар речи, она продолжила:

— Твоя мать была так несчастна и втайне ненавидела отца потому, что он использовал все, что досталось ей по наследству, для того, чтобы уплатить за свои ошибки, каковы бы они ни были. Деньги у них были на исходе, и им пришлось уехать из ЮАР до того, как ты родилась.

— Откуда ты знаешь о моих родителях все то, что даже мне, их дочери, не до конца ясно? — спросила я.

Нелида улыбнулась.

— Я знаю это все, потому что ответственна за тебя, ответила она.

Снова волна страха прокатилась по мне, и я вся задрожала. Я боялась того, что если она знает столько о моих родителях, она может знать все и обо мне. Я всегда чувствовала безопасность, когда знала, что могу укрыться в своей несокрушимой субъективной крепости. Меня убаюкивало ложное чувство безопасности, которое подсказывало мне, что все, что я переживала в душе, думала и делала, не имеет значения до тех пор, пока я скрываю это от других, до тех пор, пока о нем никто ничего не знает. Но сейчас мне стало очевидно, что эта женщина имеет доступ в святая святых моей души. Мне отчаянно захотелось самоутвердиться.

— Если я вообще представляю собой что-то, — сказала я упрямо, — то это значит, что я сама себе хозяин. И никто не должен господствовать надо мной.

Нелида засмеялась, услышав, как я огрызнулась. Она взъерошила мне волосы так же, как и нагваль, — одновременно очень знакомым и успокаивающим жестом.

Никто не собирается господствовать над тобой, Тайшика, — сказала она дружелюбным тоном. Ее мягкость сразу же развеяла мою злость. — Я рассказала тебе обо всем этом, потому что мне нужно подготовить тебя к одному очень неожиданному для тебя повороту событий.

Я внимательно слушала ее, потому что чувствовала по ее тону, что она должна сказать мне что-то ужасное.

— Клара довела тебя до этого уровня очень быстро и искусно. За это ты всегда будешь благодарна ей. Но теперь, когда ее работа выполнена, она ушла. Самое грустное здесь то, что ты даже не поблагодарила ее за ее заботу и доброту.

Какое-то ужасное, невыразимое чувство подступило ко мне.

— Погоди, — пробормотала я. — Что, Клара покинула меня?

— Да, она ушла.

— Но ведь она вернется, правда? — спросила я.

Нелида отрицательно покачала головой.

— Нет. Я же сказала тебе, что ее работа сделана.

В это мгновение меня охватило самое глубокое чувство, которое я когда-либо переживала в своей жизни. По сравнению с ним все, что я чувствовала раньше, было нереально: ни злость, ни припадки гнева, ни приливы нежности, ни даже моя жалость к себе — ничто не могло сравниться с тем душераздирающим страданием, которое охватило меня в это мгновение. Оно было таким сильным, что я не могла говорить. Я хотела плакать, но не могла. Я поняла тогда, что подлинное страдание не сопровождается слезами.

— И Манфред? Он тоже ушел? — наконец спросила я.

— Да. Его роль, состоявшая в том, чтобы охранять тебя, тоже сыграна до конца.

— А нагваль? Я увижу его вновь?

— В магическом мире нет невозможного, — сказала Нелида, касаясь моей руки. — О нем можно сказать наверняка только одно: ты никогда не знаешь, что будет завтра. Поэтому мы должны благодарить других сразу же, потому что будущего не существует.