Анна Борисова - Там

Так осуществилась первая мечта, он стал японцем.

Правда, наступили времена, когда сами японцы все сплошь захотели стать американцами.

И у Вады появилась новая страсть – разбогатеть.

Новая родина пребывала в нищете и унижении. Зрение у него не поправилось, про работу по специальности следовало забыть. В любом случае гражданской авиации было ни к чему такое количество военных летчиков. Многие из тех, кто уцелел в лобовых атаках, спивались или накладывали на себя руки.

Но Вада не думал о смерти, он думал о богатстве. И не только думал. Действовал.

На ломаном велосипеде он стал доставлять конторским служащим обеды. Горячие, из дому. Получит у жены, в течение десяти минут доставляет мужу. За два часа успевал обслужить до пятнадцати клиентов. Через несколько лет на него работали семьдесят велокурьеров. Когда термосы подешевели и бизнес закончился, Вада переключился на лапшевни "Обед за восемь минут". Настоящие деньги потекли в шестидесятые, когда началась мода на супермаркеты. Но лишь на шестом десятке он позволил себе переехать из дощатой конуры в особняк и дал семье вкусить плодов богатства. А полностью утолил вторую свою страсть, когда понял, что думать про деньги стало скучно. Позднее он передал весь капитал фонду, который пытается вернуть Земле подпорченное промышленностью здоровье.

К этому времени Вадой всецело овладела третья обсессия. Она была самая жгучая и выражалась одним словом.

Умереть.

Восемнадцать лет назад частный самолет, в котором вся семья мультимиллионера – жена, дочь с зятем, внуки – попал в тайфун на подлете к райскому острову Гуам. Сам Вада собирался присоединиться к своим два дня спустя, его задержали в Токио дела.

Добровольная смерть от тоски – это слабость, измена себе и своей карме. Он напоминал себе об этом каждый день и был честен с судьбой. Никогда так не следил за здоровьем, как в эти черные годы. Не давал себе ни малейшего послабления. Вот и теперь ехал оперироваться в Швейцарию, чтобы продлить муку бытия еще на несколько лет. Человек обязан вынести испытание жизнью до конца и не сломаться.

И вдруг Голос!

Вада сидел в пустом баре, прислушивался к себе.

Никаких сомнений.

Сегодня. И очень скоро.

Самочувствие у него нынче было приличное. Значит, не сердце.

Очевидно, самолет не долетит до Женевы.

Какой невыносимый соблазн приготовил для него изобретательный дьявол-искуситель Мара, который, как известно, является частью нас самих. Превратить свою жизнь в небесную радугу!

Ее начало – перелет через Японское море на"дугласе" в залитых кровью очках. Высшая точка – "фалькон", проглоченный тайфуном близ Гуама. Конец – крушение "боинга" среди заснеженных Альп. Что может быть прекрасней?

"Last call for Mr.Wada! Last call for Mr.Wada!"- призывал Мара нервным голосом.

("Последний вызов для господина Вада!" (англ.))

Чувствовал, бес, что это искушение последнее.

Вада отпил холодного чая. У чая был горький вкус победы.

В обреченный самолет он не сядет. Но и остановить рейс не попытается. Нет, Вада не боялся, что его примут за сумасшедшего. Однако кто он такой, чтобы вмешиваться в карму других пассажиров? Если их Подлинный Голос ничего им не подсказал, значит, так надо.

Первое, что сделала победившая Жизнь, – заявила о своих правах через мочевой пузырь.

Старик в допотопных очках поднялся, засеменил в туалет.

До него от бара было не больше десяти метров.

Отделение для инвалидов оказалось занято.

Идти в мужской? Но в тесной кабинке возиться с мочеотводом очень непросто.

Подождать?

Из-за двери доносились приглушенные вздохи и стоны.

Вада знал по себе: когда инвалид справляет нужду, это надолго.

Придется все-таки в мужской. Слишком тяжело стоять.

ЖАН И ЖАННА

молодожены

– Ых.

– Аа!

– Ых.

– Аа!

– Ых.

– Аа!

Медовый месяц у них продолжался всего десять дней. Кто же отпустит с работы на целый месяц, да еще не в сезон отпусков? Тем более, решили они. Пусть эта декада запомнится на всю жизнь.

Всем известно, что такое медовый месяц. Период бешеного спаривания. Но что тут запоминающегося? Жан и Жанна спаривались уже полтора года, с того самого дня, когда впервые увидели друг друга. И влюбились с первого взгляда. Безумно. Как говорили в старину, до гроба. Даже еще сильней.

В смысле спаривания Создатель наших тел предоставил нам не так уж много простора для фантазии. Сколько можно придумать манипуляций и комбинаций из одного выпуклого предмета, одной (о’кей, двух) впадин и двух языков? Такая фрикция, сякая фрикция, изменение угла, немножко акробатики, полизать тут, пощипать там. Все это было давно уже пробовано-перепробовано, безо всякого свадебного путешествия.

Поэтому план поездки они составляли вдумчиво и обстоятельно. Креатив в основном обеспечивала Жанна, у нее было лучше развито воображение. Жан только соглашался и восхищался.

Девиз для медового месяца был пределен: "Желание".

Известно, что вечный враг супружеского секса – легкодоступность наслаждения и постоянная сытость, от которой всего один шаг до перекормленности.

Отсюда вывод: всю интригу нужно построить на искусном разжигании голода и его тщательно дозированном утолении.

Прежде всего решили исключить всякую прозу жизни. Никакой совместной чистки зубов, толчков локтем в бок: "Не храпи!", нетерпеливых призывов из-за двери: "Ты скоро с толчка слезешь?" Поехали в составе одной туристической группы, но по отдельности, чтобы в гостинице номера были разные.

Фамилию Жанна оставила девичью, и молодожены делали вид, будто они чужие. Нарочно обзавелись каждый своей компанией и пересекались лишь эпизодически, на экскурсиях там или во время совместных трапез. Но держались друг от друга на расстоянии.

Лучший возбудитель – небольшая инъекция ревности. Для этой цели Жанна обзавелась платоническим ухажером, клерком из банка "Сельскохозяйственный кредит". Дядечка был такой безобидный, что жена без опаски отпустила его одного в Таиланд. Клерк смотрел на Жанну влюбленными глазами, два раза осмелился взять за локоть, но не более. Проблем с ним никаких не было.

Жан, это уж было ее условие, изображал студента Католической академии. В постных очочках а-ля "Махатма Ганди" он смотрелся овца овцой. Однако Жанна здорово ошиблась, думая, что воротник-стоечка убережет мужа от домогательств. Одинокие бабы из группы липли к нему, как мошки на желтый цвет. Так что новоиспеченной супруге пресловутый возбудитель достался прямо-таки лошадиными порциями.

Притом что в дополнительных аппетизантах, как вскоре выяснилось, никакой нужды не было.

Любовные свидания планировалось проводить по одной штуке в день, без анкоров. Непременно украдкой, как бы случайно и всякий раз в каком-нибудь незабываемом антураже.