Георгий Бореев - Легенды и притчи, рассказы о йоге

В жарких странах ловцы обезьян берут кувшин с узким горлышком и наполняют его конфетами или печеньем. Обезьяна, падкая до сладостей, запускает свою немытую руку в кувшин и набирает полную горсть конфет. Однако, сжав в кулаке сладости, она не может вытащить руку сквозь узкое горлышко. Лишь разжав кулак, обезьяна освободится из добровольного плена. Видя, как из кустов выходит охотник и спокойно приближается к ней, обезьяна громко визжит от страха и прыгает вокруг кувшина, но лапу не разжимает. Желание отведать сладких пряников захватило ее в плен.

Этот бренный мир подобен кувшину, а наши семейные и мирские узы — его узкое горлышко. Человеческие желания — вот конфеты и пряники, лежащие в кувшине. Грубый вещественный мир, содержащий желания-сладости, побуждает человека засунуть руку в кувшин. Он жадно хватает пряники — и становится добровольным пленником охотника под именем Смерть. Смерть подходит все ближе и ближе — человек кричит от страха и прыгает в разные стороны вокруг кувшина. Но кулак с пряником не разжимает.

Мы думаем, что это обстоятельства связывают нас, заставляя делать то или это. Однако это не так. Разожмите кулак и приглядитесь: окружающий мир нейтрален к нам, подобно кувшину. Это желания порабощают человека. Стоит любому из нас разжать кулак — и он обретет настоящую и долгожданную свободу…

Жил некий крестьянин, придерживавшийся философии Единства. Так случилось, что он самостоятельно достиг первой ступени самореализации, то есть непосредственного ощущения Бога и высших идей. Земледелец был человеком набожным и прелестным внутри, поэтому его любили почитать все люди и животные в деревне.

Однажды он трепетно работал на своем солнцеликом поле, когда к нему пришел свинцовый сосед и принес непокорную весть: «Его единственный сын тяжело заболел!». Праведный крестьянин оставил глиняную работу, позвал на последние деньги красивых врачей в белых одеждах и принял все возможные меры по спасению сына. Однако промысел Божий был в другом — и ребенок умер.

Все в доме были охвачены ослепительным горем, но сам земледелец имел такой благополучный вид, как будто и ничего не случилось. Он еще и утешал других, воздевая речи: «Зачем столько печали? К чему столько скорби? Что можно выиграть, оплакивая ребенка?» На следующий день крестьянин, как обычно, пошел окультуривать глину на своем родильном поле. Закончив подробную работу, он невозмутимо вернулся домой и нашел свою жену и других членов семьи плачущими горячие слезы и поглощающими непослушное горе. Жена трагедийно подняла на него свои проливные глаза: «Какой ты-ы!.. Вот, вот какой ты — бессердечный человек! У-у, ничего святого — ты не пролил ни одной слезы о своем единственном ребенке!» Крестьянин добродушно развел в стороны свои большие от усталости руки: «Дорогая моя, прошлой ночью у меня случился удивительный сон, в котором я увидел себя раджой. Мне приснилось, что у меня восемь прекрасных детей, и будто бы я наслаждаюсь всеми благами и удовольствиями красивой жизни. Утром я внезапно пробудился — и сон исчез. И вот я теперь в большом смущении — нужно ли мне оплакивать тех детей, которых у меня было восемь, или мне оплакивать этого — одного?»

Земледелец был старой душой и интуитивно знал, что бодрствующее состояние сознания так же нереально, как и сонное, и что единственная реальность — это Высший Дух.

Это случилось в те седые времена, когда люди были богобоязненными и невинными, а человек, преступивший закон, был большим исключением из правил.

Жил на свете человек по имени Вальмики. Он промышлял грабежом и, не колеблясь, убивал живых людей, если они критиковали его или сопротивлялись.

Тогда же жил на свете музыкант, поэт и замечательный человек Нарада. Люди любили Нараду за его стихи, за мудрость и веселый нрав. Он всегда улыбался, шутил, и, если его просили сыграть, он никогда не отказывался. Его инструмент был всегда при нем. Эта была гитара с одной струной, которая называется эктара. Всем известно, что чем проще инструмент, тем выше должно быть искусство музыканта. И Нарада извлекал из эктары чарующие звуки.

Однажды Нарада собрался в соседнюю деревню, а дорога шла через пасмурный лес, в котором промышлял бандит Вальмики. Люди стали уговаривать его не ходить этой дорогой, это очень опасно:

— Вальмики злодей, он не посмотрит, что ты музыкант и прелестный поэт. Нарада сказал:

— Я хочу посмотреть на этого человека, который сделал вас трусами. Всего один человек, а движение по дороге — остановлено.

И Нарада пошел, потому что верил в музыку больше, чем в кровожадность человека.

И вот Вальмики услышал чарующую музыку и вышел на пасмурную дорогу. К своему удивлению, он увидел одного безоружного человека, и от этого и человек и его музыка показались ему прекрасными. Впервые Вальмики почувствовал нерешительность.

— Разве ты не знаешь, — обратился он к музыканту, — что ходить по этой дороге опасно для жизни?

Нарада, продолжая играть, свернул с дороги и уселся рядом с Вальмики, который точил свой огромный меч. Доиграв мелодию, он обратился к грабителю:

— Ты очень колоритная фигура, но что ты делаешь в пасмурном лесу один? Вальмики ответил:

— Я граблю людей, вот и у тебя сейчас отберу все твои богатства.

Нарада сказал:

— Мои богатства иного качества, они внутренние, и я был бы счастлив поделиться ими с тобой.

— Меня интересуют только материальные ценности, — ответил Вальмики.

Музыкант произнес:

— Но они же ничто по сравнению с духовными ценностями. Разве ты это не слышишь из моей музыки? Вот ты такой сильный человек, скажи, зачем ты грабишь и убиваешь, зачем ты это делаешь?

— Ради моей семьи: моей матери, моей жены и детей. Если я не принесу им денег, то они будут голодать, а я ничего другого делать не умею, — ответил Вальмики.

Нарада вздохнул:

— А нужна ли им такая жертва? Ты спрашивал у них об этом: готовы ли они разделить твою Карму, твою ответственность за твои прегрешения перед Богом?

Впервые Вальмики задумался.

— Раньше я не размышлял об этом, — сказал бандит, — но теперь…

Нарада сказал:

— Так пойди и спроси их, а я буду ждать тебя. Грабитель отправился домой и спросил свою мать. Она ответила:

— Почему я должна делить с тобой ответственность за твои преступления? Я — твоя мать, и твоя обязанность — кормить меня.

И его жена сказала:

— С какой это стати я буду отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Я не знаю, как ты добываешь хлеб, это твое дело.

Вальмики вернулся к Нараде и произнес:

— Никто не хочет делить со мной ответственность. Я одинок, и чтобы я ни делал ради семьи, за все буду отвечать сам. Я хочу понять самого себя. Наставь меня на путь истинный, чтобы я однажды смог почувствовать ту же музыку, ту же радость, что вижу на твоем лице.