Кеннет Джонсон - Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века

И всё же из этих двоих, по моему скромному убеждению, мистик находится в куда более выгодном положении. Ибо если он и не в силах объяснить свои прозрения и достижения на духовном пути в словах, понятных непосвящённым, то может, вне всяких сомнений, указать путь, которому ищущий, буде он готов, сможет отдать себя всецело и бесповоротно.

На этом этапе рационалист обращается к своим стандартам, мерам и суждениям, к конечным и ограниченным системам наблюдения и оценки, то есть к позиции, мне думается, ещё более предрасполагающей к догматизму и огульному осуждению, чем у какого-нибудь религиозного фанатика.

Следует отметить, что я вовсе не превозношу скрытность и мистификацию как таковые и не считаю их непременным признаком внутренней мудрости. Под маской истинных Посвящённых, увы, слишком часто скрываются шарлатаны и обманщики.

Тем не менее, нетрудно догадаться, почему человек, скрывший свою подлинную личность под именем Фулканелли во время пребывания в Париже в первые десятилетия XX века, решил поступить именно так. Будучи писателем, я знаю, сколь драгоценна бывает возможность изолировать себя от внешнего мира и целиком отдаться работе. Даже самые незначительные помехи в самой невинной форме — неожиданный телефонный звонок, визит без предупреждения или несвоевременная подача обеда — могут стать причиной для взрыва гнева и отчаяния, ибо, как это нередко кажется в таких обстоятельствах, некие внешние, не имеющие конкретного воплощения силы явственно намерены всемерно препятствовать вашему продвижению по избранному пути.

И насколько же более важной представляется анонимность и скрытость от мира тому, кто следует путём, ведущим к Высшему Просветлению?

Теперь, когда труд его завершён, и никто не видел и не встречал его вот уже около четверти века или даже дольше, если считать свидетельство месье Канселье не заслуживающим доверия, подлинная личность человека, всё это время скрывавшегося за маской Фулканелли, кажется уже не столь важной. Интересоваться ею ныне можно лишь из праздного любопытства или по сугубо научным соображениям, которые руководят, например, историками алхимии, желающими быть точными в своих записях. Что действительно, по моему разумению, важно, так это чтобы всё остальное человечество попыталось понять, в чём на самом деле состоит суть алхимической традиции и её исканий, а также чтобы Адепты Искусства хранили в тайне от недостойных то, как именно они достигли столь высокого уровня знаний и самосознания. И в этом Фулканелли, нельзя не признать, добился значительных успехов.

В том, чтобы дать человеку мыслящему ключи, подобные описаниям слов в кроссворде, нет никакого вреда. Но выдавать окончательные ответы — значит ниспровергать самую цель духовного упражнения. А цель эта — самопросветление. Ни один ищущий не станет достойным, если Святой Грааль поднесут ему на блюдечке в подарочной упаковке с дарственной надписью, снабжённый подробными инструкциями по применению. Всё это он должен постичь самостоятельно.

Чего бы Фулканелли ни достиг впоследствии, свой путь, по всей вероятности, он начал обычным, ничем не примечательным смертным, оказавшимся, как и все мы, лицом к лицу с неизмеримой, казалось бы, глубиной мироздания. И уже тот факт, что он всецело предался своим поискам и, скорее всего, нашёл — по крайней мере, лично для себя — ответы на некоторые жизненно важные вопросы о природе Вселенной и о месте человека в ней, должен послужить достаточным основанием для попытки узнать об этом необыкновенном деятеле всё, что только возможно.

Итак, в этой книге представлено всё, что на уровне фактов или предположений мне удалось понять относительно роли алхимика в истории. Я обнародую эту информацию как ради тех, кто уже знаком в той или иной степени с загадкой Фулканелли, так и ради тех, для кого прикосновение к этой яркой и притягательной личности могло бы стать совершенно новым и увлекательным опытом.

Эта история, я надеюсь, будет интересна не только тем, кто изучает самые таинственные области человеческой мудрости, но и тем, кто до сего времени ошибочно полагал, будто алхимия — всего лишь убогая, погрязшая в нелепых заблуждениях предшественница современной химии. Из этой работы каждый сможет что-то узнать о великом и возвышенном духовном потенциале, который скрыт в каждом человеческом существе, а также о том, как обычный человек отверг «ценности» современного ему общества, раскрыл в себе этот потенциал и воссоединился с великой сутью вселенской мудрости.

Считается, что слово «алхимия» произошло от арабского названия Египта — аль хем, «чёрная земля». По всей видимости, термин служил аллюзией на плодородную, чёрную, аллювиальную почву долины Нила. [11] Исследование этой и других, не столь убедительных, этимологии см.: Jack Lindsay, The Origins of Alchemy in Graeco-Roman Egypt, (Frederick Muller Ltd., 1970). — Примеч. авт. По прямой ассоциации, видимо, имеет смысл рассматривать алхимию как «Чёрное Искусство», хотя она никогда не вызывала у современников такого трепета, как другие, более устрашающие ветви оккультизма — магия, колдовство, сатанизм, демонология и некромантия.

Арабский язык устроен таким образом, что у простого трёхбуквенного корня и его вариантов может быть множество самых разных значений. Так, писатель и последователь восточной эзотерической традиции сейид [12] Сейид — почётный титул мусульман, возводящих свою родословную к пророку Мухаммеду (у шиитов — к брату Мухаммеда, Али). — Примеч. пер. Идрис Шах доказал, что вместо «чёрный» на самом деле следует читать «мудрый». Ошибка проистекает от смешения двух корней FHM и FHHM, которые произносятся как фехам и фахам и означают соответственно «чёрный» и «мудрый».

В зависимости от контекста и произношения корень FHM может также означать «знание» или «понимание».

Таким образом, так называемое Чёрное Искусство Египта свидетельствует вовсе не о богатой почве долины Нила, равно как и не о злых деяниях чёрных магов, а о мудрости древних египтян. [13] См.: Idries Shah, The Sufis (W. H. Allen & Co., 1964; Jonathan Cape Paperback, 1969,1971). — Примеч. авт.