Нандор Фодор - Меж двух миров

Воспользовавшись этим первым ключиком и обратившись к библиографии работ Ференши, составленной Микаэлем Балинтом, я выяснил, что самая первая статья учёного называлась «Спиритизм». О содержании её, судя по всему, никому из авторов известно не было. Тем более неясным оставался вопрос о том, основывался ли в ней Ференши на личном опыте.

Позже в ходе переписки с доктором Лилой Вежи-Вагнером, лондонским психиатром, помогавшим Джонсу вплоть до самой смерти последнего, я выяснил поразительный факт, сам по себе достойный отдельного расследования. Документы, его подтверждающие, считались до сих пор конфиденциальными. Их источник, доктор Иштван Варро, проживает ныне в Чикаго; он в своё время вместе с Рустемом Вамбери издавал социологический еженедельник «Наш век». Варро охотно откликнулся на мой запрос и в письме от 14 ноября 1960 года предоставил мне разрешение на публикацию отдельных фрагментов своей переписки.

«Мы с доктором Ференши говорили обо всём, в том числе и о так называемых необъяснимых явлениях, — писал он. — В частности, обменялись мнениями о «спиритистах» — тех, по крайней мере, с кем были лично знакомы. С тех пор прошло много лет, но рассказанные им истории всё ещё свежи в моей памяти.

Вот одна из них. Это произошло в годы, когда Ференши только ещё начинал свой путь на медицинском поприще и занимал весьма скромную должность в будапештской больнице «Рокус» с бесплатным в ней же питанием и проживанием.

Чтобы как-то свести концы с концами, молодой врач подрабатывал по специальности. Однажды, воспользовавшись рекомендацией кого-то из старших коллег, он взялся ухаживать за очень больным стариком, которому требовалось круглосуточное медицинское наблюдение. Смена Шандора начиналась с шести часов вечера; до него в квартире дежурил другой молодой специалист.

Вскоре после этого Ференши случайно повстречал своего старого знакомого — приват-доцента Эмиля Феллентара, чьи лекции он когда-то повадился посещать, несмотря на то, что предмет этот (химия в судебной медицине, или что-то в этом духе) к обязательным не относился и практических выгод студенту не сулил.

Заинтриговал Ференши не столько сам предмет, сколько личность этого странного лектора. Поскольку кроме него к Феллентару ходили лишь двое студентов, старик и юноша подружились. Однако, закончив институт, Ференши поддерживать эти отношения не стал.

Случайно встретившись с молодым доктором на улице, профессор добродушно пожурил его за то, что тот совсем позабыл старика, и пригласил в гости. Увы, Ференши так и не смог выбрать времени для визита.

Когда однажды они вновь случайно столкнулись на улице, профессор назначил своему бывшему студенту встречу в определённый день и в конкретном месте, пообещав участие в каком-то совершенно особом мероприятии. Тут только юноша вспомнил, что этот милый старик был убеждённым спиритом. Сам он спиритизмом не интересовался, но, будучи психиатром, решил, что интересно будет увидеть всё своими глазами, и, приняв приглашение, в назначенный срок явился в дом Феллентара, где тот жил с сестрой и дочерью.

Гости образовали очень уютный кружок. Роль медиума взяла на себя племянница Феллентара. Почётное право задать духу первый вопрос получил от хозяина Ференши. «Что делает в эту минуту человек, о котором я думаю?» — написал он на листке бумаги. Ответ был таков: «Человек, о котором вы думаете, садится в постели, просит подать стакан воды, падает на подушку и умирает».

Ференши в ужасе взглянул на часы. Тут только до него дошло, что несколько минут назад должно было начаться его дежурство у постели престарелого пациента. Не попрощавшись, он выбежал из дома и поймал такси. Да, всё произошло именно так: в ту самую минуту, когда был задан вопрос, его пациент сел, попросил воды, затем повалился и испустил дух».

Итак, может быть, в своём первом эссе, датированном 1899 годом, Ференши основывался всё же на личном опыте — спиритическом сеансе в доме доктора Феллентара? Микаэль Балинт, литературный агент Ференши, объяснил мне, что работу о спиритизме учёный опубликовал до поступления на работу в клинику, сразу же по прибытии в Будапешт. «Телепатией и ясновидением Ференши заинтересовался ещё в юности, — писал мне Балинт. — Это подтверждает и его переписка с Фрейдом, б о льшую часть которой я, к сожалению, пока что опубликовать не вправе».

Личный опыт общения с миром сверхъестественного произвёл на обоих учёных глубочайшее впечатление, но каждый отреагировал на него по-своему: Ференши — с энтузиазмом, Фрейд, при всей своей искренней вере в спиритизм, критически-насторожённо.

С помощью будапештских друзей мне удалось разыскать копию статьи Ференши о спиритизме. Доктор Балинт был прав: она была написана явно до посещения дома Феллентара.

Из статьи следует, что интерес Ференши к «психическому» феномену, вопреки предположениям доктора Варро, заключался, в основном, в чтении и размышлениях, личным опытом никоим образом не подкрепляясь. Суть работы сводилась к призыву признать право «психической» науки на существование. В качестве основного первоисточника автор использовал книгу Аксакова «Анимизм и спиритизм», опубликованную в Лейпциге в 1890 году. Эта работа царского советника и одного из первых россиян, заинтересовавшихся спиритизмом, судя по всему стала для молодого Ференши чем-то вроде духовной Библии.

Итак, насколько нам известно, сеанс в доме Феллентара позволил Ференши столкнуться со спиритизмом непосредственно. Если верить Джонсу, Фрейд и Ференши начали обсуждать эту тему лишь в 1907 году. Доктор Балинт не только подтверждает эту дату, но и считает, что прежде они вообще не вступали в личный контакт.

Между тем, встретиться с Феллентаром знаменитому венгерскому психиатру суждено было ещё раз, в 1917 году. Историю эту рассказал мне доктор Варро.

«Ужасно стесняясь постыдного бегства с сеанса, Ференши постоянно собирался зайти к своему старому знакомому и извиниться, но каждый раз откладывал свой визит, пока не узнал… что извиняться уже поздно.

Однажды в утренней газете он прочёл о кончине доктора Феллентара. Там же сообщалось, что похороны состоятся в доме профессора, и Ференши решил, пусть с опозданием, загладить свою вину и хотя бы выразить соболезнование семье покойного.

Попрощаться с профессором в зелёном дворике собралась совсем небольшая группа людей: университетские преподаватели, престарелая сестра Феллентара и несколько дальних родственников. Женщины, выполнявшей функции медиума в тот памятный вечер, Ференши, к своему удивлению, среди них не увидел.

Наконец отзвучали прощальные речи. Гробовщик попросил мужчин поднять гроб и водрузить его на катафалк. Те подошли, взялись за края, но… не смогли его даже сдвинуть с места. Поднатужились — тщетно!