Нандор Фодор - Меж двух миров

Помогает ли нам всё это понять смысл происшедшего в Фатиме? Несомненно. Феномен искажения времени, как мы уже отмечали, влечёт за собой и эффект пространственных искажений. Солнце над Фатимой не могло ни «сойти с места», ни тем более «обрушиться» на Землю: очевидно, что поведение светила — не более, чем следствие пространственной галлюцинации. Аради в своей книге утверждает, что 70 тысяч человек не могли одновременно стать жертвами обмана чувств и, конечно же, ошибается. Если массовые явления такого рода до сих пор не изучались наукой, так только потому, что психиатру по традиции предлагается заниматься индивидуальными пациентами: массовые психозы такого рода вне их компетенции. Между тем исследователям психологии толпы они знакомы прекрасно. Более того, известно, что опасность так называемого «идейного заражения» прямо пропорциональна числу участников коллективного действа. Один-единственный человек, окружённый толпой, способен создать галлюцинаторный обвал гигантских масштабов. Давно замечено, что человека гораздо легче загипнотизировать в коллективе: индивидуум поддаётся гипнозу намного труднее. Почему? Видимо, защитные механизмы психики индивидуума в толпе по каким-то причинам утрачивают свою силу. Кроме того, любое массовое объединение по отношению к отдельной личности всегда находится на более низком функциональном уровне.

Вспомним также, что собравшиеся у Фатимы 70 тысяч случайными зеваками отнюдь не являлись: они ждали чуда, заранее подготовив себя к какому-то сверхъестественному зрелищу, и успели сообща войти в состояние, близкое к религиозному экстазу. Ожидаемое произошло: толпа породила и испытала галлюцинацию, связанную с гипнотическим искажением времени и пространства.

Между тем, «Книга Исход» (а также «Евангелия от Марка, Матфея и Луки») сообщает нам о другом небесном чуде — к счастью, с португальскими плясками Солнца по масштабам своим несопоставимым. Речь идёт о «девятой чуме египетской" — кромешной тьме, покрывшей страну на целых девять дней: «Они друг друга не видели и с места не могли сдвинуться, но свет сиял в жилищах детей израилевых».

В «Новых комментариях к Священному писанию» епископ Гор предполагает, что тьма вполне могла быть вызвана гигантской песчаной бурей. Но загадочный свет в домах детей израилевых, спрашивается, откуда взялся? Был ли он солнечным или искусственным?..

Солнце в Израиле отказалось служить по меньшей мере ещё один раз: начиная с полудня и до трёх часов того дня, когда был распят Иисус Христос. Лука и Марк говорят о «тьме, окутавшей землю», Матфей — о «мраке над всей землёй» (имея в виду, возможно, лишь Иудею). Лука — единственный из троих — упоминает завесу в храме, разорвавшуюся посередине.

Все толкователи сходятся на том, что в день пасхального полнолуния солнечного затмения быть не могло. И все при этом не замечают странного совпадения: три дня тьмы египетской и три часа мрака на Голгофе. Что если второе событие явилось символическим отголоском первого? Или драму на Голгофе сопровождало сильное землетрясение, поднявшее тучи пыли? Впрочем, Иоанн о «мраке» не упоминает вообще. Странно: в его свидетельстве, хронологически последнем, мы вправе были рассчитывать как раз на самое детальное и красочное описание чуда…

Время от времени в разных местах повторяется ещё один феномен того же типа: появление в небесах сияющего святого распятия. Самый знаменитый случай такого рода — видение императора Константина, узревшего в небесах светящийся крест и рядом с ним буквы: «In Hoc Signo Vinces» («С этим знаком — победишь»).

Произошло это в 312 году н. э. накануне битвы Константина с Миксентием. Друг императора Эйсебий отмечает в жизнеописании Константина, что видение не только обратило последнего в христианство, но и подтолкнуло его к ещё более радикальному решению — объявить христианство официальной религией Империи. Константин воспринял видение как знак высочайшего повеления, повиновался, и жизнь его с этих пор превратилась в нескончаемую череду триумфов. В том, что именно христианский Бог помогает ему в борьбе, он не сомневался.

Доктор Сильвано Ариети в статье «Утрата реальности» («Psychoanalisis and Psychoanalitic Review», осень 1961) объясняет происшедшее тем, что Римская Империя уже находилась в стадии распада и Константин был внутренне подготовлен к принятию христианства — прежде всего, христианкой-матерью, под сильным влиянием которой он находился.

Кроме того, армия Миксентия насчитывала значительное число христиан, и были основания надеяться, что многие из них переметнутся к Константину, если узнают о принятии им их религии. Христиане были прекрасно организованы и дисциплинированы, язычники в большинстве своём — разобщены и неуправляемы. Однако исторические традиции Римской Империи не позволяли Константину открыто объявить о своём выборе: тут требовалось мистическое откровение — какое-нибудь «чудо». И оно произошло. Теперь ответственность за все возможные провалы можно было возложить на нового Бога.

Мотивы «чуда», осенившего во время последней войны английский город Ипсвич, хоть и были несколько иного рода, всё же имели под собой не менее основательный психологический фундамент.

6 мая 1944 года нью-йоркская газета «Сан» опубликовала сообщение, согласно которому сотни жителей этого городка на юге Англии стали свидетелями появления в небесах распятого Иисуса. Видение длилось 15 минут и совпало по времени с объявлением воздушной тревоги.

Сначала в небе возник огромный сияющий крест, затем на нём проявилась фигура Иисуса Христа.

«Его голова была склонена к плечу, ноги скрещены. Все видевшие эту фигуру, описывают её одинаково, — рассказывает преподобный Гарольд Годфри Грин, викарий церкви Св. Николая и капеллан британских вооружённых сил, опросивший множество свидетелей феномена. — Видение исчезло почти сразу же, не оставив в воздухе ни следа. Беседы с очевидцами полностью убедили меня в истинности происшедшего. Думаю, что появление креста в небе было добрым предзнаменованием. Сам я его не видел, о чём теперь весьма сожалею».

Викарий упускает из виду важную деталь: видение явилось 27 апреля, в момент воздушной тревоги. Вместо фантазий о «добром предзнаменовании" уместнее было бы поговорить о механизме «воплощения», приведённом в действие массовым психологическим порывом.

Представление об избавлении от Зла в сознании христианина ассоциируется с образом распятия. Отчаянный немой вопль тысяч людей о спасении в момент авианалёта, когда угроза как раз и исходит сверху, вполне мог сфокусировать идею спасения в небесах, после чего конфигурация облаков, возможно, отдалённо напоминавшая крест, в результате «идейного заражения» превратилась в галлюцинацию, как бы заменившую угрозу гибели на символ надежды.