Марина Крымова - Вам поможет Домовой

История славян причудлива и полна загадок.

Каков был их единый праязык, из какого источника выплеснулись все эти народы?

Почему все эти народы до сих пор имеют мировоззрение о тайном мире, с которым сожительствуют, о тайном мире нереальных существ, которые всегда где-то рядом. Это и духи-обереги, и духи, мешающие, вспомогающие, но в любом случае каждый из современных людей чувствует некие тайные или потусторонние силы, препятствующие или помогающие на линии судьбы. Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны. Материальных свидетельств глубочайшей древности почти не сохранилось, как, впрочем, и изображений богов наших далеких пращуров. А. С. Кайсаров в 1804 году в «Славянской и Российской мифологии» писал, что в России потому не осталось следов языческих дохристианских верований, что предки наши весьма ревностно взялись за новую свою веру, они разбили, уничтожили все и не хотели, чтобы потомству их достались признаки заблуждений, которым они дотоле предавались. Такой ревностью отличались новые христиане во всех странах, однако если в Греции и в Италии время сберегло хотя бы малое количество дивных мраморных изваяний, то Древняя Русь стояла среди лесов, и как известно, огонь, разбушевавшись, не щадил ничего, ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных славянскими рунами на деревянных дощечках и на берестяных грамотах. Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далеких языческих эпох, когда жил, цвел, владычествовал причудливый мир славянской мифологии. Наши русские славяноведы, народоведы, положившие жизни свои за восстановление прапамяти народной, очарованные красотой и величием древних верований, влюбленные в загадочную старину, оставили нам свои книги, каждая из которых читается как чудесная сказка. Все это множество легенд, преданий, поверий можно сравнить с ниточками волшебного клубка, того самого, который главный герой нашего эпоса берет у бабы-яги и который указывает дорожку ему в лучший мир, в лучшее бытие. Словно сказочному герою путь по неведомой тропе в мир открывает и славянская мифология. Я не хочу спорить с научными исследователями, я всего лишь пытаюсь обратить взгляд любопытствующего читателя к тем необычным явлениям его жизни, с которыми он наверняка сталкивался. Наверняка, если вы вспомните какие-то события своей жизни, вы удивитесь, что совершенно по неведомым законам у вас исчезали или появлялись утерянные вещи, совершенно по необъяснимым стечениям обстоятельств у вас происходили чудесные или подчас грустные тяжелые события жизни. Если мы вдумаемся, что мы не одни на этой планете, то жить станет намного проще и прекрасней, а он прекрасен, этот мир; встречаясь с тонким миром духовных существ в славянской мифологии, с его обитателями, блуждая по неведомым дорожкам, не веришь, что Боги порождены только лишь страхом и природными катаклизмами. «В детском лепете языческого мышления, — писал в «Истории русской жизни с древнейших времен» И. Е. Забелин, — постоянно и неизменно слышится тот же вещий голос — «я хочу все знать, все видеть, везде существовать», ведь среди удивительных божеств, которым поклонялись и перед которыми преклонялись наши предки, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных, есть страшные, странные, непонятные, но куда более прекрасных, загадочных добрых и умных». Как писал в начале ХIХ века Г. А. Глинка, автор книги «Древняя религия славян», «славянская вера из многих языческих есть чистейшая, ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на человека влияние и служащие ему». Славянские боги были грозны, но справедливы и добры. Они как бы родственны людям, но в то же время призваны исполнять все их чаяния. Мир славянских языческих богов был величавым и в то же время простым, естественно слитым с бытом и бытием. Именно поэтому никак даже под угрозой самых суровых запретов и расправ не могла душа народная, пусть и обратившись к православию, не могла она, бесхитростная, отрешиться от древних поэтических верований, верований, коими жили наши предки, обожествлявшие наравне с человекоподобными властителями громов, ветров и солнце и самые малые, самые слабые, самые невинные явления природы и натуры человеческой. Как писал в прошлом веке знаток русских пословиц и обрядов И. Н. Снегирев, «славянское язычество — обожествление стихий и бытовых явлений», ему вторил великий русский этнограф Ф. И. Буслаев: «Язычники породнили душу со стихиями и пространством». Куда ж им было деваться от собственной души?

Существует миф-сказка о том, кто мы такие.

Некогда божественные существа снизошли на Землю в форме разумного эфира, но на Земле не выжить им было без оболочки материальной, ибо условия проживания на планете были жесткими, поэтому божественные эмонации великих Высших Сущностей проникли в тела местной знати, имеющие тела от князя Дыя (Дива). Так и произошло рождение великих Высших Начал на планете Земля в форме местных живых существ. Так и произошли дивеевцы, от которых позже произошли люди.

Мы все, в глубине своих древних энергий, являемся чародеями и ведунами. Отсюда и двоемирие, в котором жил, живет и будет жить славянин, отсюда его вечное двоеверие, которое кстати, не враждебно настроено против светлой христианской религии, а мирно уживалось с нею, как уживается в глубине мифологической памяти Перун с Ильей-пророком, два громовника в одном лике или один громовник в двух ликах, и пусть ослабела в нашем славянском роде память о других богах, покровительствующих нашей жизни, но и по сию пору шутит с нами леший, помогают домовые, озоруют водяные, соблазняют навки. И в то же время умоляют не забывать тех, в кого истово верили наши предки. Кто знает, может быть, духи и боги и впрямь не исчезнут, будут живы в высшем заоблачном божественном мире, если мы их не позабудем. И поскольку эта книга о духах-покровителях дома, то давайте немножечко разберемся в их связях с нами, какие они?

А они разные!

И совершенно различные по своему внешнему виду и по своей энергии и характерам!

Например, мне рассказывали такой случай. Моя знакомая была в гостях у своей подруги по институту, с которой она не виделась много лет. Проснувшись рано утром, пока хозяева еще спали, моя знакомая решила принять душ. Взяв большое банное полотенце, которое ей выдали, она неторопливо приняла ванну, и обмотавшись полотенцем, аккуратно начала открывать дверь ванной, чтобы посмотреть, а не проснулся ли кто-либо из хозяев и не увидят ли ее в таком виде. Когда она приоткрыла двери ванной и осторожно выглянула, посмотрела на кухню, она увидела, что там сидит здоровущий мужик и что-то уплетает из хозяйской кастрюли. Она испугалась, слегка взвизгнула от страха, на что этот здоровущий мужик оглянулся, ухмыльнулся, и когда моя приятельница решилась вновь открыть дверь и выглянуть, на кухне уже никого не было. Она прислушалась к звукам, доносящимся из глубины квартиры. Хозяин квартиры, несомненно, похрапывал в спальне, а значит, и хозяйка находилась там же. По крайней мере, никаких других шумов в квартире не было. Она осторожно вышла из ванной, прошлась по квартире, но никакого здоровенного мужика не увидела. Но в течение всего времени, после того, как рассказала эту историю хозяйке квартиры, она слышала мысленно одну и ту же фразу, которая повторялась и повторялась, мешая ее собственным мыслям: «Адоша хороший, Адоша хороший…» и так далее. Одно и то же словосочетание. Кто такой Адоша и почему он хороший, моя приятельница не понимала. Когда же она рассказала эту историю хозяину квартиры, он рассмеялся и сказал: «А что, разве ты не знала, что я много лет жил в Германии? И, уезжая оттуда, забрал всю мебель. Видимо, заодно прихватил и какого-то Адольфа».