Даниил Андреев - Железная мистерия

Тот, кто изобрел
Эту дребедень —
Явный диверсант,
Враг.
Я ж вам говорил:
Ждите утро! День!
Глупо слать десант
В мрак!

Раньше нагнети
Собственную мощь,
Фабрик новый ряд
Множь,
Силачей в пути
Только укрепят
Трудности таких
Нош.
Рай наш оградим
От других держав,
Бодро оцепив
Круг,
Вал соорудив,
Стены поддержав,
Мускулами тыщ
Рук.
Помните: наш глаз
Бодрствует внизу,
Помыслы насквозь
Зрит;
Знаем, кто из вас
Прятался в пазу
Двигавшихся врозь
Плит!

— Кто ж прятался, батюшка?
— Какая там плитушка…
— Твой замысел, сватушка,
Мил всем. Даже тетушка…

— Простит ли? Раскаиваемся!
— Прозрели! распластываемся…

— Зоркости твоей — верим!
— Мудрости твоей вторим!
— Варево идей варим.
— Курево похвал курим.

Солнечную даль
Вижу я с твердынь
В молниях от бомб…
Вам
Новую скрижаль
Новых благостынь
С новых гекатомб
Дам!

— Мозги уже вспаханы!
— Жребии — встряхнуты!
— Сердца — распахнуты!
— Идеи — ввихнуты!

Начато! Начато! Наш
град —
Лучший из городов.
Утром — весь люд на парад,
круг
Дамбами оградив!
Вспухнет над кубами куб
вверх,
Встанет над ромбами ромб,
Чтобы с невидимых глыб
рос
Наш громовой дифирамб!

Скрыта в мутных пучинах
Глубже глыб государства
Тайна брачного чина
Гордых демонов царства
С той, кто издавна лепит
Плоть земных и подземных,
С той великой, чей трепет —
В нас, живых и разумных.

Мать
воинства!
Глубь
таинства!
Тло
творчества!

Вкруг женственной плоти
Клубились столетья —
Шуршащие мутью
Туманные платья,
Но вечно все та же
Всходила на ложе,
С веками лишь глаже,
Стройней и моложе.

Мать
вечная!
Плоть
злачная!
Тель
тучная!

Из мрака ко мраку —
Без нимбов, без аур,
Вздымается к мраку
Господь уицраор.
Преемственно — третий,
Властительный, юный,
Надежда столетий,
Владыка подлунной!

Где вы, мудрые мисты?
Приготовьте нам место…
Возведите помосты…
Да прибудет невеста!

— Кто таится в страстной дрожи?
— Властная!
— Добрая!
— Кто в домах нам холит ложе?
— Страстная!
— Щедрая!
— Кто алчбою смутной мучит?
— Грузная!
— Душная!
— Кто продленью рода учит?
— Грозная!
— Страшная!

Поднимаюсь,
влача покров мой
широкотканый,
К предназначенному
служенью —
супруга-мать, —
Мой властительный! Предначертанный!
Долгожданный!
В третий раз мне
ниспосылаемая
благодать!
Как таинственны
твои каменные личины!
Как торжественны
опускающиеся мосты!
Как лицо твое и обличье неразличимы,
Наклоненные с непонятной мне высоты!

Лабиринт священных гротов
Уж укрыл
тайну тайн…

Я раскрыл внизу ворота,
В город вплыл
мрак окраин…

Пусть придавит сон чугунный
Души всех
в граде том:
Чтоб испил господь подлунной
Влагу душ,
спящих сном…

От притихших дворцов
до застав
Изменяется народный состав;
Это — тайн всероссийских язык,
Это — брачная ночь владык!

— Слышишь — будто космических
Пульсов двух громыханье?
— Слышу: нечеловеческое,
Лязгающее
дыханье.
— Видишь, в домах молчащих
Шарят его присоски?
— Вижу: сознанье спящих
Он втягивает, как сгустки.

Русь наверху — как черная скатерть…
Три океана во мраке видны…
Слава тебе, что творишь меня матерью
Новому —
третьему царству страны!

Принесешь мне к утру новые
Чада чудные!
Мир взрастим железной нивою
Беспощадною!
Сверхдержаву облачим
В плоть чугунную,
Землю мощью потрясем
Ураганною!

А время кружится…
Рассвет торопится…
Уж утро трубится!

Утро свинцовое брезжит над миром.
Дети ущерба
встают к труду,
В тягостный бой меж новым и старым,
В призрачный путь
по серому льду.

— Вот свежая нынче погодка!
— Ну, что ж, взбодрится походка.
— Смотри: вот бессонная вахта,
Начальство уже на ногах-то!
— Начальство теперь боевое:
За нас стоит головою…
— Сидевши на царской мели,
Мечтать о таком не смели!

— Ну, как: не видать гостинца?
— Озябли. Хоть чуточку солнца…
— А вы бы пустились в танцы:
Ведь мы, говорят, спартанцы.
— Да, в сущности, хвост — вид спорта.
О чем тут может быть спор-то?
— Пусть крепнет красная Спарта
Гимнастикой у Центроспирта!

— Базу расширить…
— Землю обшарить…
— Всех обнадежить…
— Верных умножить!

— Плохо… ой, плохо:
Правителю тяжко! {21}
— Ни речи, ни вздоха…
— Иль омрак? одышка?
— Врачи отстраняются…
— Пульс, как у старца…
— Душит броня ему
Утлое сердце.
— Может быть, лаком
Покрасить венец?
— Чу: он заплакал…
— Значит, конец.