Авессалом Подводный - Возвращенный оккультизм, или Повесть о тонкой семерке

В этом трактате существенную роль играют проблемы этики, время от времени всплывают антропоморфные фигуры, олицетворяющие зло (гораздо реже — добро), и автор ощущает необходимость сказать несколько общих слов на эту тему.

Каждый человек, серьезно занимающийся проблемами этики, а также многие люди, занимающиеся этикой несерьезно, и даже вовсе ею не занимающиеся, в некоторый момент встают перед следующим вопросом: является ли зло лишь отсутствием добра, подобно тому, как тень есть отсутствие света, или (вариант) его низшей ступенью, подобно тому, как невежество и полузнание суть низшие ступени знания, — или же зло является самостоятельной силой, с которой следует бороться как с таковой, поскольку она имеет недвусмысленно противоположные добру цели. Вторая (манихейская) точка зрения имеет немалые основания, хотя первая во многих отношениях более привлекательна и безусловно дает меньше возможностей для злоупотреблений — но последнее обстоятельство не может служить критерием истины.

Собственно говоря, гносеологически или тем более операционально, разницы нет, так как конкретное зло в жизни человека всегда может расцениваться им как черное учительство, т. е. как посланное Богом препятствие, преодолев которое, он подвинется по пути своего развития, и тогда поставленный выше вопрос о природе зла оказывается несущественным. Однако онтологическая постановка вопроса (т. е. как выглядит ситуация глазами Бога, "на самом деле") тоже имеет право на существование, и здесь автор может предложить читателю следующую метафору.

Эволюция любого мира подобна сплаву по порожистой реке, причем рельеф местности определяется кармической задачей мира. Участки плавного течения субъективно переживаются как последовательная эволюция, постепенное очищение, набор духовной высоты, знаний и т. д.; пороги с черными валами, водоворотами, хлопьями пены и отбойной волной у скал — участки появления кармических узлов, тяжелой чистки и прогрессорского, т. е. насильственного и неподготовленного роста — все это переживается как дисгармония и зло. Таким образом, в целом, если смотреть с большой высоты, откуда порогов не видно, все в порядке, в конечном счете эволюция идет, и притом в нужном направлении. Однако с позиции внутреннего наблюдателя, пытающегося сохранить равновесие на утлой лодочке, зло как определенный вихрь или водоворот имеет как бы самостоятельное существование: оно устойчиво и втягивает в свою орбиту все, находящееся в некоторой своей окрестности. При этом прямая борьба с вихрем бесполезна: если навстречу ему пустить другой вихрь (ответить злом на зло), то, встретившись, они создадут еще большую турбулентность. Единственное, что оказывается эффективным, это найти самый центр (уязвимую точку) и ткнуть туда маленькой булавочкой, разомкнув центральное звено. После этого вихрь сам по себе распадается на несколько существенно меньших по величине; а совсем маленький вихрь не имеет достаточных сил для того, чтобы поддерживать свою турбулентность, и постепенно гасится вязкостью воды.

Любая периодически повторяющаяся последовательность действий человека (как во внешнем, так и во внутреннем мире), переходящая хотя бы в некоторой степени в привычку и автоматизм, формирует у него программу подсознания, управляющую этим автоматизмом и одновременно вызывает к жизни определенную сущность, или фигуру, в тонком мире, возникающую около человека всякий раз, когда включается соответствующая программа подсознания. Кроме того, характерные для общества в целом личные программы подсознания все вместе формируют большие, архетипические тонкие фигуры, которые создают и инвольтируют соответствующие индивидуальные тонкие фигуры отдельных людей.

Таким образом, у каждого человека имеется два комплекта тонких сущностей, регулярно около него появляющихся и на него непосредственно влияющих: первый комплект состоит из фигур, созданных им лично, и уникальных, второй — из общесоциальных, наведенных ему социальным эгрегором по каналам, связывающим данного человека с социумом. Однако создание полностью индивидуальной фигуры — большая редкость; чаще всего человек придает лишь некоторые индивидуальные черты расхожему и общедоступному архетипу: "Все счастливые семьи похожи друг на друга" (Л. Н. Толстой).

Ниже рассмотрены семь характерных фигур, осуществляющих равнение общества под одну гребенку; их трансформация к приемлемому виду — необходимая часть процесса выработки индивидуальности и освобождения человека (а потом и общества) от невидимых, но весьма ощутимых пут.

Первые две фигуры инвольтируются Первым эгрегором (воли).

Черный Человек агрессии (управляется Солнцем и Марсом) создается программой подсознания, управляющей жесткой защитой от внешнего мира, а иногда и нападением на свое эго изнутри, например, со стороны программы долга или совести. Обычно он носит черный плащ или строгий костюм, неприветлив и очень неохотно показывает свое лицо и особенно глаза. Обычное их выражение — недоверие и непримиримость.

Сильная фигура черного человека бывает у людей, которым часто приходится, что называется, "полагаться на самих себя". В острых ситуациях черный выходит вперед и становится между человеком и миром; внешнему наблюдателю бросается в глаза резкая перемена в облике человека: он становится как будто железным, непроницаемым и манипурно-жестким; зато сила, идущая в этот момент через человека, может заставить отступить (внешне) существенно превосходящего его по силе противника.

Чем больше душевных сил и энергии положит человек на создание своего черного, тем интенсивнее он медитирует на соответствующих программах своего подсознания (прежде всего это страх и ненависть), и чем чаще он их эксплуатирует, тем сильнее становится фигура черного, и здесь обнаруживаются очень неприятные побочные эффекты.

Прежде всего, черный, как и прочие тонкие фигуры, создаваемые подсознанием, не становится его марионеткой, но постепенно получает определенную свободу воли и возможность в некоторых пределах вести себя по своему усмотрению. Более того, постепенно у него оформляется лицо и вместе с ним некоторый характер, иногда довольно склочный и капризный: черный может обижаться на человека, ему угрожать, вылезать, когда никто его об этом не просит, а главное, очень склонен к ревности. Как и всякая оформленная сущность, черный требует от своего хозяина регулярного питания, а всякая нежная привязанность хозяина (особенно хозяйки) грозит ему утратой внимания, а следовательно, и питания, с уменьшением которого он теряет силу, власть над миром и хозяином и просто величину. Тогда он идет уже на откровенные провокации, выступая вперед и размахивая кулаками просто так, безо всякого внешнего повода, искусственно создавая хозяину угрожающую ситуацию, в которой тот ощутит, каково жить без такого верного и надежного слуги, — а заодно и поссорится с нежелательным "другом". С другой стороны, перекорм черного также чреват неприятностями: от избытка энергии он начинает размахивать кулаками и выкрикивать астральные оскорбления (что достигается, например, соответствующим хамским выражением лица или интонациями хозяина), вызывая ответную тонкую, а затем и плотную (т. е. материальную) агрессию среды.