Чэнь Кайго - Восхождение к Дао. Жизнь даосского учителя Ван Липина

Вот так началась самая что ни на есть обыкновенная жизнь учителя Ван Липина, обыкновенная и все же посвященная разгадыванию глубочайшей тайны космоса и человека.

Дома Ван Липин прилежно ухаживал за отцом и матерью, его благодарность родителям, казалось, не имела границ. Сидя в медитации, он часто странствовал во времени назад, воскрешая память о своем младенчестве и о пребывании в материнской утробе, когда он во всем зависел от матери, а мать, невзирая на все трудности и лишения, неизбежные в многодетной семье, не жалела сил, чтобы поставить Липина на ноги. Картины жизни тех лет вставали перед его взором так ярко и подробно, что Ван Липин как будто заново переживал свою жизнь. Оттого же его любовь к родителям была намного сильнее, чем это обычно бывает.

Еще ему очень хотелось показать, как он любит и чтит своих учителей. Но они были так далеко от него! Правда, он помнил слова Чжан Хэдао, часто повторявшего: «Оказывая почет родителям, ты оказываешь почет учителям». Теперь Ван Липин, проявляя заботу о родителях, выказывал тем самым свою любовь к учителям. Жизнь родителей была для него частью его собственной жизни. Он знал, что, заботясь о родителях, укрепляет и основу своей жизни, Нет, не случайно даосы утверждают, что любовь и уважение к родителям — это не просто закон жизни общества. Смысл почитания родителей и предков гораздо глубже. Ведь, согласно даосскому учению, человеческая жизнь возникает благодаря взаимодействию многих факторов, и она вовсе не является только личной собственностью данного человека. На самом деле все в нашей жизни вплетено в бесконечную цепь причин и следствий, и каждый наш поступок откликается бесчисленным множеством событий в мире, порой очень удаленных в пространстве и во времени.

Статуя Лао-цзы в даосском монастыре Байюньгуань. Пекин

В возрасте двадцати девяти лет Ван Липин женился на молодой работнице со своего предприятия. Его жену звали Тун Мэй.

Матери Ван Липина и Тун Мэй были знакомы с детства и относились к друг другу как родные сестры. Еще в юности они решили поженить своих будущих детей. И вот десять лет спустя в семье Ванов родился мальчик, а немного позже в семье Тунов родилась девочка. Ван Липин и Тун Мэй знали друг друга чуть ли не с пеленок, вместе играли, ходили к друг другу в гости. Потом Ван Липин стал учиться тайнам Дао у трех старцев даосов и надолго расстался с Тун Мэй. А после того как Ван Липин возвратился к мирской жизни, он смог, как все люди, жениться и создать семью.

В день свадьбы, к несказанной радости Ван Липина, все три учителя приехали поздравить его, но, не желая привлекать к себе внимания, тут же уехали обратно.

Перед отъездом Чжан Хэдао шепнул ученику, что через год у него родится сын.

Ван Липин оказался хорошим мужем — добрым и внимательным, Но после пятнадцати лет строгого даосского послушания переменить образ жизни нелегко. Каждой ночью Ван Липин тихонько вставал с постели, садился лицом к стене и медитировал до самого рассвета. В скором времени жена заметила эту странность. Поначалу она не придала ей значения, но, так как это продолжалось каждую ночь, в конце концов не на шутку встревожилась. Какой женщине понравится, проснувшись ночью, видеть перед собой спину неподвижно сидящего мужа?

Однажды она подошла к Ван Липину поближе и вдруг заметила, что он не дышит! От страха и волнения она заплакала.

Ван Липин открыл глаза и, безмятежно улыбаясь, сказал:

— Ты плачешь? Ну, что тут хорошего?

В тот момент Ван Липин, по правде сказать, не очень понимал, как ему разговаривать с женой. Тут одной-двумя фразами не отделаешься. Да и как обо всем расскажешь? Смысл «внутреннего делания» — большой секрет, который нельзя открыть даже отцу с матерью. Прощаясь с Ван Липином, Чжан Хэдао напомнил ученику, чтобы он прежде времени не раскрывал секретов совершенствования. И когда жена задавала ему вопросы, касающиеся занятий медитацией, он делал вид, что не слышит, или отвечал что-то невразумительное, надеясь, что она в конце концов привыкнет к его «странностям», и вопросы отпадут сами собой.

А в душе у Тун Мэй мало-помалу росли подозрения. Не получая удовлетворительных разъяснений от мужа, она решила подсматривать за ним. Теперь она старалась отдыхать на работе, а по ночам, борясь со сном, приглядывала одним глазком, как занимается Ван Липин. Конечно, она считала мужа необыкновенным человеком. Он такой ученый и так разумно, убедительно говорит!

К тому же умеет предсказывать события и всегда говорит, кто из знакомых скоро придет к ним в гости. Однажды он ни с того ни с сего прямо на улице велел ей бежать домой, сказав, что ее матери стало плохо, и ее надо везти в больницу. Тун Мэй прибежала домой и узнала, что маму действительно только что отправили в больницу. А через некоторое время Ван Липин вдруг прикрыл глаза и сказал, что теще лучше.

Позднее Тун Мэй узнала, что именно в тот момент сердечный приступ у матери прошел. Временами Тун Мэй казалось, что ее муж — настоящий волшебник.

На второй год семейной жизни у Тун Мэй родился мальчик. Начались новые чудеса: Ван Липин всегда точно называл время, когда ей надо было идти пеленать или кормить младенца. Ничего подобного другие мужья, конечно, не умели. Тун Мэй не терпелось узнать от мужа, как это у него получается. На сей раз Ван Липин был с ней более откровенен.

— По правде говоря, — сказал он, — я и сам не знаю: как это делаю. Не обижайся, но, слушая твои вопросы, я часто кажусь себе взрослым, который должен объяснить ребенку секрет искусства, которому следует учиться много лет.

Этот ответ, конечно, не удовлетворил любопытства Тун Мэй, но по крайней мере он был понятен. В конце концов Тун Мэй успокоила себя тем, что ее муж — не только много знающий, но и добрый человек, который никому не желает зла и готов каждому помочь. А что еще требуется от человека в этой жизни?

Что же касается Ван Липина, то у него были свои проблемы. Живя в миру, он не должен был отличаться от окружавших его людей. Ему следовало быть подобным чистому льду, окружающему солнечные лучи и как бы не имеющему собственного облика. Если прежде, живя в горах, он искал согласия с природным миром и его временными ритмами, то теперь ему надлежало искать согласия с людьми. Даосские принципы жизни в миру излагаются в сочинениях, посвященных «искусству жизни в доме». Это искусство включает в себя двенадцать разделов, важнейшие из них касаются духовного совершенствования личности, отношений с родителями, женой, братьями и сестрами, уходу за детьми, правилах жизни женщины в период беременности и т, п. [71] Так расширительно в данном случае толкуется уже упоминавшийся выше термин фан чжун шу, который переводится обычно как «искусство брачных покоев». Между тем данный термин может быть истолкован и как «искусство жизни в доме».