Макс Гендель - МИСТЕРИИ РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ

Другая группа не заботится о знании, а ощущает внутреннюю тягу к Богу и следует путем преданности высшему идеалу, который явлен для них в Христе, делая то, что делал Он, насколько позволяет их плоть; со временем это приводит к внутреннему просветлению, которое приносит с собой знание, накопленное первым классом, даже намного большее. Этот класс людей можно назвать мистиками.

Каждая группа подвергается определенным опасностям. Если оккультист добыл просветление и развил в себе дремлющие духовные способности, он может использовать их для продвижения личных целей в ущерб своим товарищам. Это называется черной магией, и наказание, которое автоматически налагается на преступника, столь ужасно, что дальше лучше не продолжать. Мистик также может ошибаться из-за своего невежества и попасть в западню законов природы, но, поскольку он побуждается любовью, ошибки его никогда не бывают чрезмерными и по мере возрастания благодати безмолвный голос его сердца слышится все отчетливей, наставляя его пути.

Братство Розенкрейцеров пытается подготовить мир в целом, и чувствительных людей в составе обеих групп в частности, к пробуждению дремлющих способностей человека так, чтобы их можно было безопасно провести через опасную зону и они могли по возможности использовать эти новые способности. Предпринимается усилие соединить любовь, без которой, как сказал Павел, знание всех тайн ничего не стоит, с мистическим знанием, укорененным и основанным на любви, чтобы ученики школы могли стать живыми представителями объединенной душевной науки Западной Школы Мудрости и постепенно воспитывать человечество в добродетелях, необходимых для безопасного обладания высшими способностями.

Из всех превратностей жизни, которые варьируются в каждом индивидуальном опыте, существует одно событие, которое рано или поздно приходит ко всем — Смерть! Не имеет значения, каково занимаемое нами положение в жизни, была ли прожитая жизнь похвальной или наоборот, отмечен ли наш жизненный путь великими достижениями, было ли нашим уделом здоровье или болезнь, были ли мы знаменитыми и окруженными множеством замечательных друзей или скитались в неизвестности все годы жизни, — в определенное время наступает момент, когда мы стоим одни перед порталом смерти и нас заставляют прыгнуть во тьму.

Мысль о таком прыжке и о том, что за ним последует, должна неизбежно заставить задуматься всякого мыслящего человека. В годы молодости и здоровья, когда корабль нашей жизни плавает по морям процветания, когда всё прекрасно и сияет, можно быть беспечным, но непременно в жизни каждого мыслящего человека наступает время, когда проблема жизни и смерти заставляет его задуматься и от нее нельзя отвернуться. И невозможно бездумно, слепо веря, согласиться с чьим-то готовым решением, так как это базовая проблема, которую каждый должен решить для себя, чтобы получить удовлетворение.

На восточном краю пустыни Сахары стоит знаменитый во всем мире сфинкс с непроницаемым выражением лица, обращенным на Восток, всегда приветствующим Солнце, чьи восходящие лучи возвещают новый день. В греческом мифе сказано, что этот исполин загадывал загадку каждому путешественнику. Он пожирал тех, кто не мог ответить, но когда Эдип разгадал загадку, он уничтожил себя.

Загадка, которую он загадывал людям, была загадкой жизни и смерти — вопрос, который сегодня так же актуален, как и всегда, и на который каждый должен ответить или быть поглощенным пастью смерти. Но когда человек находит решение проблемы, выявляется, что в действительности смерти нет, а есть переход от одного состояния существования к другому. Поэтому для человека, нашедшего истинное решение загадки жизни, сфинкс смерти перестает существовать, и он может с триумфом провозгласить: "О смерть, где твое жало? О могила, где твоя победа?".

Различные теории жизни претендовали на решение проблемы жизни. Мы можем разделить их на два класса, а именно на монистическую теорию, утверждающую, что любые факты жизни можно объяснить, исходя из видимого мира, в котором мы живем, и на дуалистическую теорию, соотносящую часть явлений жизни с другим, невидимым для нас миром.

Рафаэль в знаменитой картине "Афинская школа" весьма удачно изобразил позицию обеих школ мысли. На ней мы видим изумительное изображение греческого дворика, такого, как те, в которых собирались философы. На ступенях лестницы, ведущей в здание, собралось большое число людей, занятых обсуждением, а в центре наверху лестницы стоят две фигуры, предположительно Платон и Аристотель; один указывает вверх, другой на землю, и сосредоточенно, волевым взглядом смотрят в лицо друг другу; каждый пытается убедить другого, что его позиция правильна, ибо каждый выносил свое убеждение в сердце. Один считает, что он от земли, земной, пришел из праха и в него вернется. Другой твердо отстаивает позицию, что есть нечто высшее, которое было и будет всегда независимо от того, сохранится ли тело, в коем оно ныне обитает.

Вопрос о том, кто прав, все еще открыт для большинства рода человеческого. Миллионы тонн бумаги и чернил исписано в тщетных попытках решить его при помощи аргументов, но он неизменно остается открытым для тех, кто сам не решил загадки, так как базовая проблема, часть жизненного опыта каждого человеческого существа, состоит в том, чтобы найти ответ на этот вопрос, поэтому никто не может дать готового решения. Все, что может быть сделано теми, кто действительно решил проблему, состоит в том, чтобы показать другим направление, в котором они могут найти решение, тем самым подтолкнув вопрошающего к тому, чтобы он собственными усилиями пришел к выводу.

Такова цель данной небольшой книги, а вовсе не предлагать решения проблемы жизни, которое было бы слепо принято, полагаясь на исследовательскую способность автора. Приводимые учения переданы Великой Западной Школой Ордена Розенкрейцеров и являются суммой свидетельств длинного ряда тренированных Видящих, поведанных автору и подтвержденных его собственным независимым исследованием слоев, пересекаемых Духом на своем циклическом пути от невидимых миров к этому плану существования и обратно.

Тем не менее изучающего предупреждают, что автор может неверно понять некоторые учения и что, несмотря на тщательнейшее внимание, он может получить ошибочное представление о том, что, как он полагает, было увидено в невидимом мире, где возможностей для ошибок легион. Здесь, в мире, который мы видим вокруг, формы стабильны и не так легко меняются, но можно утверждать, что в окружающем мире, видимом только духовным зрением, форм в действительности нет, а все есть жизнь. Формы их по меньшей мере столь изменчивы, что метаморфозы, о которых рассказывается в сказках, не идут с ними ни в какое сравнение, — отсюда диковинные откровения медиумов и прочих нетренированных ясновидящих, которые, хотя они могут быть вполне искренни, вводятся в заблуждение иллюзиями мимолетных форм, потому как неспособны увидеть жизнь, являющуюся постоянной основой этих форм.