Джасмухин - Пища Богов

Легко подвергнуть себя и других критике, задаваясь вопросом, почему мы блокируем питание из единого Источника, питающего всех нас. Происходит ли это в результате невежества, высокомерия или амнезии, заставившей нас забыть об этом Источнике? Может это пробел в образовании, отсутствие холистического подхода к жизни? И кто может утверждать, что жизнь с ее болезнями и смертью не является для нас идеальным уроком, частью цикла обучения и получения опыта? Вероятно, пребывание в поле Бэта настолько притупило наши чувства, что мы перестали слышать голос Истины. Но, вспомнив о своем Источнике, сделав более четкий выбор, мы можем вдохнуть Его энергию и расцвести. Но мы так же можем пренебречь Им и жить в обычном, «нормальном» цикле жизни, где присутствуют атрофия и смерть.

ТАНЕЦ УМИРАЮЩИХ

С подобными вопросами я вступила в 2003 год, потому что смерть подошла слишком близко к моему порогу. Многие близкие мне существа неуклонно приближались к смерти — умирал отец, умирало любимое домашнее животное, рушилась семья, уходила жизнь. Все это очень грустно, но во всем этом было много места для чувства благодарности, так как я стала свидетелем перемен

человеческих эмоций и умения управлять ими. Я стала свидетелем оценок и признаний, вопросов и преодолений. По крайней мере, я была вооружена множеством методов, позволяющих мне преодолеть все это с минимумом негативных побочных явлений — методов, которыми я бы хотела поделиться в этой книге.

Продолжительная меланхолия никогда не идет на пользу душе, также как и страх, особенно страх перемен или страх перед неизвестностью. Все это повергает наши энергетические поля в классический цикл Бэта. Так было в прошлых, менее просвещенных веках, когда фанатизм вел людей на эшафоты и костры. И все же смерть может принести возрождение, если мы действительно согласны отпустить старое во имя новых перемен и дальнейшего развития.

Брак также может возродиться, если дать ему правильное питание. Союз двоих процветает лишь в том, случае, если каждый прислушивается к голосу своего истинного Я. Первый шаг к этому — признание того факта, что наши взаимоотношения не питаются надлежащим образом, а затем требуется смелость и решимость совершить необходимые изменения для перехода в новое качество — любому возрождению всегда предшествует смерть.

В присутствии смерти есть радость опыта и свидетельства. Это время истины, искренних признаний и переоценок, и свой танец смерти и возрождения каждый исполняет в одиночестве.

Страх утраты и страх смерти может затормозить поток любви, что в свою очередь может затормозить поток питания. Несколько лет тому назад, когда мы с любовью похоронили нашу первую ручную мышку, к которой моя младшая дочь необыкновенно привязалась, она заявила мне следующее: «Все! У меня больше не будет никаких домашних животных. Они только и делают, что умирают! Второй раз я этого не перенесу!». Но я понимала, что ее страдание приведет к атрофии сердца и лишит ее ощущения безусловной любви, поэтому в тот же вечер я принесла домой двух молодых мышек, которым предстояло стать нашими новыми любимцами.

Мышка Монди всегда была самым преданным и любящим другом. С того самого момента, когда наши глаза впервые встретились,

мы обе испытали нечто, напоминающее восторг. «Привет! — сказала она глазами и усиками. — Господи, как здорово, что мы встретились!» По крайней мере, именно это я ощутила всем своим существом, а мое внутреннее Я ликовало в предвкушении чего-то захватывающего. Я просто знала, что мы станем большими друзьями, и так оно и вышло.

В жизни бывают моменты, когда от нас требуется проявить особое достоинство и милосердие, в частности, это такие моменты, когда мы чувствуем приближение чей-то смерти. Глядя на мышку Монди, которая уже еле передвигается от старости, на ее коричневую с сильной проседью шкурку, на ее уставшие глаза, я до глубины души проникаюсь состраданием. В такие моменты я посылаю в ее маленькое тельце поток любви, наблюдая как эта любовь питает и укрепляет ее — это удивительное ощущение. Каждое мое проявление любви и заботы на какое-то время продлевает ей жизнь. И как можно лишать своих близких этого источника жизни? Когда она уютно устраивается на моей ладони, я нежно глажу или щекочу ее пальцами, в очередной раз вспоминая о том, как ценна эта связь между животным и человеком. Какое вознаграждение — просто радоваться этому контакту, этой игре в поле другого разумного существа, ведь мышки невероятно разумны. Мышка явилась первым существом, благодаря которому я откликнулась на зов Будды.

Всем, кто заинтересован в контакте с представителями других разумных видов жизни, я советую завести ручную мышь; это способствует ощущению безусловной любви, поддерживающей и питающей жизнь. Прежде всего, мыши являют великолепный пример работоспособности и игривости, так как они всегда готовы поиграть. Монди обожает, когда я, уложив ее на спинку лапками вверх, щекочу или поглаживаю ее. Я уверена, что ее маленький животик дрожит от удовольствия, когда я к нему прикасаюсь, так как она впитывает живительную энергию ци, исходящую из моих пальцев. Наши руки могут творить чудеса целительства, если мы этого захотим, и бывают моменты, когда следует к этому прибегать сознательно, поскольку через наши руки может изливаться истинная Пища Богов.

Прижав Монди к своей сердечной чакре, я, словно из маяка, направляю на нее мощный луч любви. Она любит сидеть на этом месте и упиваться потоками любви. Я же умиротворяю ее рассказами о своем новом доме на берегу моря, в котором я уединилась, открывая новую страницу своей жизни, в тишине и в молчаливом созерцании моря. Так я восстанавливаю себя и свой умирающий брак.

Здесь, вдали от цивилизации, я ощущаю блаженство, и мое сердце вновь наполнено Его любовью. Я знаю, что Монди также необходим морской воздух, а также больше времени проведенного со мной. Можно ли вести переговоры со смертью? Думаю, что да. Наблюдая за умирающими и понимая, что ты не можешь дать им ничего кроме своей любви и поддержки, человек испытывает совершенно особое ощущение. Научившись чувствовать то, в чем именно нуждаются окружающие нас люди, мы можем развить способность насытить и себя.

Я склоняюсь над постелью своего умирающего отца, и мы с любовью заглядываем друг другу в глаза, видя в них отражения собственных душ. Нам всегда было хорошо вместе, отцу и дочери, но мы еще больше привязались друг к другу после смерти моей мамы. Когда мама была жива, она наполняла глаза отца светом, и с ее смертью, какая-то часть его умерла тоже, и он уже не был полноценным. Затем он встретил другую женщину, брак с которой дал ему несколько лет счастья, и все же, стремясь вперед, он о чем-то молился, о чем-то просил своего Бога. И вот, его время пришло.